страха и зловония. Боже, вонь была ни с чем не сравнима! Кровь. Металлический и сладкий, угнетающий запах крови. Я все еще могла видеть лужу крови, растекающуюся под безжизненным телом отца, могла видеть мать, стоящую на коленях в луже красного цвета, и расширенные от ужаса глаза Талии. Каждое мгновение сегодняшнего вечера, казалось, было теперь выжжено в моем сознании.
Мой взгляд метнулся к мужчине рядом со мной. Гроул. Он управлял машиной одной рукой и казался расслабленным, почти умиротворенным. Как кто-то мог быть таким спокойным после того, что произошло? После того, что он сделал?
Его одежда была залита кровью, как и руки. Так много крови! Отвращение парализовало меня. Несколько недель назад мои телохранители, которые предали мою семью, быстро увели бы меня от такого человека, как он. Моя мать практически оттащила меня от него на вечеринке Фальконе. А теперь я оказалась в его власти. Он был жестокой, карающей дланью, повинующейся воли Фальконе.
Поток беспорядочных мыслей прервался, когда он повернулся ко мне. Его глаза ничего не выражали. Они были зеркалом, отражающим мой собственный страх. Его руки были покрыты боевыми татуировками – ножами, шипами и пистолетами.
Я не могла перестать смотреть на него, хотя и хотела. Мне нужно было это сделать, но я остолбенела. В конце концов он снова переключил свое внимание на дорогу. Я вздрогнула и наклонила голову вперед, пока мой лоб не уперся в прохладное окно. В голове шумело. Я не могла ясно мыслить. Возьми себя в руки. Мне нужно было найти выход из сложившейся ситуации.
Но мы уже сбавляли скорость, когда свернули в захудалый жилой квартал. Краска облупилась с большинства фасадов домов, а дворы перед домами были завалены горами мусора. Машины без покрышек и с разбитыми стеклами были припаркованы у самых домов. Они уже никуда не могли уехать. Это был конец и для них, и для меня.
Гроул остановил машину перед свежевыкрашенным гаражом, а затем вылез из нее. Прежде чем я успел придумать план, он уже оказался рядом со мной и открыл пассажирскую дверь. Он схватил меня за плечо и вытащил наружу. Я едва держалась на ногах, но ему, похоже, было плевать. Он провел меня вокруг машины, по потрескавшемуся тротуару и заросшей лужайке перед домом. Через два дома от нас подростки, сбившись в кучу, слушали музыку и курила, а через дорогу беременная женщина в изодранной майке и с татуировками на руках выносила мусор. У нее был такой вид, будто она могла родить в любую минуту.
Я открыла рот, чтобы позвать на помощь. Гроул резко выдохнул.
– Давай. Кричи. Они тебе не помогут. У них своих проблем хватает.
Я заколебалась. Подростки и женщина и вправду смотрели на нас, наблюдая, как Гроул тащит меня к своему дому, но даже и глазом не моргнули. Даже вид крови на одежде Гроула, казалось, не шокировал их. На их лицах было смирение. Казалось, оно сочилось из их пор. У них не было сил позаботиться о себе, взять под контроль свою собственную жизнь, бороться за свое будущее, не говоря уже о моем будущем. Но я все равно умоляла их взглядом, надеялась. Все еще продолжала