покачала головой.
– Что-о? Что такое? Ничего не понимаю! – Синявский плюхнулся на диван так, что пружины его жалобно скрипнули.
– Я сама ничего не понимаю… – хрипло произнесла Милославская.
– Как же так?!
– Карта повлекла меня за собой, но не дала никакого ответа, бросила на распутье и все.
– Разве такое бывает? Как это? Как это так?.. – растерянно бормотал Виктор.
– Не могу вам ничего сказать, – прошептала Яна, сочувственно качая головой.
– Но… я могу хотя бы надеяться?
– Безусловно, ведь карта не сказала ни хорошего, ни плохого. Возможно, ваша мать скоро вернется домой, может, уже вернулась…
– Господи-и-и! – отчаянно протянул Виктор.
– У нас один выход – ждать. Я вам сразу это советовала.
– Ждать! Если б вы знали… Если б вы могли только представить…
– Знаю и представляю, – сухо перебила клиента гадалка. Она собрала в себе остатки сил и поднялась, сказав: – Всего доброго, жду вас через неделю. Это мое последнее слово.
Понимая, что дальше оставаться у нее нет смысла, Виктор еще более помрачнел и направился к выходу. У калитки он кивком попрощался с Милославской и торопливой походкой стал спускаться вниз по тропинке, ведущей к шоссе.
ГЛАВА 2
«М-да, – размышляла Милославская, лежа в постели, – и куда же могла податься эта несчастная бабуся? Хотя… почему несчастная? Муж – бывший вояка высокого чина, значит жила она всегда безбедно. А раз ее ныне покойный супруг, царство ему небесное, был еще и идеалом мужчины, жизнь пропавшей была не только обеспеченной, но и вполне счастливой. Многие бы позавидовали такой доле.
Но старость?! Старость-то пришла неминуемо. А вместе с ней и одиночество. Да-а-а… Единственный сынок в течение полугода ни сном ни духом о мамаше. Как же! Ему некогда! Если б вы знали… – мысленно передразнила клиента Яна, – Пожалуй, волком завоешь в четырех-то стенах и променяешь свой идеал на какого-нибудь распаршивенького дедуську. Паршивенький, да свой. Все же есть с кем у окошка мух давить…»
Вывод, к которому таким образом неминуемо пришла Милославская, ей понравился. Дальше были еще смутные соображения в том же духе, но они уже не обладали четкостью и ясностью, потому что гадалкой постепенно овладевал сон.
Этот сон не заставил ее терзаться образами, навеянными только что минувшей беседой с клиентом. Милославская видела море, шторм, огромную цунами, накатывающую на нее. Яне было страшно, она пыталась кричать, но у нее ничего не получалось. На этом все прерывалось, а потом в сонном воображении возникали новые картины, тоже какие-то тревожные и безрадостные.
Проснулась гадалка с каким-то тяжелым чувством на сердце.
Она приняла душ, взбодрилась чашечкой кофе и, поджав под себя ноги, уселась перед телевизором, намереваясь поочередно нажимать кнопки пульта до тех пор, пока на экране не появится что-нибудь для нее интересное. Однако неожиданно раздался громкий стук калиточной щеколды. Джемма, мирно дремлющая у ног хозяйки,