мог видеть, когда жена плакала, готов был ползать на коленях, лишь бы она успокоилась. А здесь такое!
«Что-то случилось!» – мелькнуло в сознании Веры, и она решила вопреки всему прояснить ситуацию. Однако, будучи женщиной мудрой, Щербакова понимала – сейчас лучше этого не делать. Надо, стиснув зубы, немного подождать, а потом уже действовать.
До позднего вечера женщина проходила в состоянии беспомощного неведения и с трудом подавляемого гнева. Вера кричала на Кирюху, как только он пытался что-то спросить, и даже один раз влепила ему незаслуженную оплеуху. Мальчишка лег спать со слезами, и Вере даже не хотелось просить у него прощения за обиду, хотя она обычно в таких случаях это делала.
Уже стемнело, а Щербакова все еще не ложилась. Она знала то, что и Андрей не спит. Было слышно, как он вертится с боку на бок, глубоко и тяжко вздыхает. Однако Вера понимала, что бессонница мужа вызвана отнюдь не муками совести.
Желтым конусом падал на стол свет из-под старенького маленького плафона бра. Вера сидела одна на кухне и невольно прислушивалась к незатейливой трели сверчков, каждое лето поселяющихся в лебеде под окном.
Скрипнула дверца холодильника. Вера повернула голову и увидела Андрея, склонившегося над кастрюлями и раздумывающего, что бы перекусить.
Взяв два яйца и пачку маргарина, он направился к плите, чтобы приготовить себе мини-ужин.
– Ешь щи! – остановила его Вера.
– Мне не до этого! – буркнул Щербаков.
– Что случилось?
– Ничего.
– Не ври. Я тебя вижу насквозь, и, если не заметил, научилась это делать довольно давно.
Андрей молчал, и это можно было расценивать, как знак согласия.
– Так что произошло? – настойчиво повторила свой вопрос Вера.
Она предполагала, что настроение мужа как-то связано с неприятностями на работе, но то, о чем он ей поведал, превзошло все ожидания.
– Потерял пистолет, – Щербаков поджал губы и выжидающе посмотрел на жену.
Вера сначала не находила в себе сил сказать что-то, потому что мысли с молниеносной скоростью проносились в ее сознании.
– К-как? – прошептала она.
– Не знаю, – сухо ответил Андрей.
– Дрянь! Ты хоть понимаешь, что это для нас значит? – уронив голову на стол завопила Вера.
– Лучше, чем ты думаешь, – как-то язвительно ответил Щербаков.
– Это все ты! Ты во всем виноват! Сколько раз я тебе говорила, что пьянка до добра не доведет! Ты о детях подумал? Что они жрать-то будут, когда папа останется без работы или – того хуже – в места не столь отдаленные отправится?!
– Ну убей меня, убей! – Андрей ударил себя кулаком в грудь. – Ты хоть понимаешь, что я сам себя сейчас ненавижу?! И что из этого? Удавиться? Тебе легче станет? Не думаю! Не выть надо, а действовать!
Щербаков, быть может, впервые в жизни выказывал потребность в активной деятельности. Вера поняла, что он прав. Ей действительно хотелось сейчас его прибить, причем собственноручно, но от этого, на самом