губы, ощутил вибрацию звуков в груди. Однако все это произошло помимо его воли.
Он наблюдал со стороны.
– Извини! – в слезах выдавил Оливер.
– Извинения для слабаков! – ответил Нейт. И в его голосе прозвучали ноты другого голоса – отцовского. «Нет, нет, нет!» – Ты все испортил. Разве не так? Сломал к черту.
– Я… я не хотел…
– «Я не хоте-е-ел…» – Нейт снова услышал со стороны собственный голос, писклявый. Он издевался над своим сыном.
Ему захотелось схватить себя за глотку, хорошенько врезать по своему глупому рту. «Заткнись, заткнись, заткнись!» Однако он шагнул к сыну и продолжал говорить:
– Ты только послушай себя! Скулишь, как твоя мать! Ты облажался и должен прямо в этом признаться. Ты – яблоко, упавшее с прекрасного дерева, но валяешься и гниешь в траве. Разве не так? Разве не так?
– Папа, пожалуйста!..
– Заткнись! Это произошло по твоей милости! Ты во всем виноват! – Нейт всосал воздух в щель между зубами – тсск. – Как будто в мире и без этого мало плохого, Оливер, да? А ты добавил, да? Ввязался в драку в школе. Завел дружбу с этими… с этими извращенцами, замкнувшимися в себе! – Он чувствовал, как слова покидают его рот, и старался всеми силами запихнуть их обратно, – но когда это у него получилось, ощутил в своем дыхании перегар виски. Дешевого, дерьмового виски, отдающего уксусом и мочой.
– Я больше не буду…
Нейт замахнулся на своего сына.
Оливер попытался остановить его руку…
И затем – бац!
Нейт ощутил вибрацию, разлившуюся от кулака до самого плеча. От удара голова сына дернулась назад. Тук! Мальчишка отступил назад, смотря на отца разбитым глазом. Левый глаз Оливера лопнул, словно раздавленная виноградина, выделяя глазную слизь. Нейт услышал со стороны собственный крик.
Попятившись назад, мальчишка наткнулся на валун, которого совсем недавно еще не было. Или он был? Нейт не смог вспомнить. Валун оказался длинным и плоским, как стол, однако своим основанием напоминал наковальню.
Тут прогремел выстрел – треск, разорвавший воздух подобно топору, расщепляющему доску: крак! И голова Оливера снова дернулась назад, а на лбу появился словно ожог от сигары, источающий кровь, и воздух наполнился смрадом порохового дыма – запахом яичного салата…
Оливер повалился спиной на камень.
Он упал навзничь, и кровь изо лба, отыскав канавки в плоском камне, побежала по этому руслу к краю, откуда стекла на траву и чертополох, и тут небо потемнело и пролилось густым красным дождем, падающим по одной крупной капле…
Кап, кап, шлеп, кап…
Вздрогнув, Нейт проснулся.
Прошло много времени. Ночь была в самом разгаре. Нейт покрылся липким потом. Дрема облепила его, подобно отвратительному зловонию. «Это лишь сон, – напомнил себе Нейт. – С Олли все в порядке. Просто сон». Несомненно, навеянный домом.
Нейт попытался опять заснуть. Он перевернулся на правый бок. Затем на левый.
Потом лег на спину.
Вздохнув, открыл глаза и уставился на