даже мысли вызвали трепет во всем теле и стремление снова пережить незабываемые мгновения… рядом.
Боль от нанесенной в аудитории обиды давно прошла. Кате было абсолютно все равно, что думает о ней Глеб. Попытки пригласить ее «куда-нибудь» не нашли отклика ни в сердце, ни в разуме: слишком очевидны и непривлекательны были намерения парня. Девушка, правда, и представить не могла, что он так жестоко отыграется за отказ.
Но боль причинили не сами слова, а то, что они были сказаны при НЕМ. Ее секреты, как оказалось, стали слишком очевидными даже для таких, как Глеб.
Она привыкла к недоумению подруг. Интимные подробности, которыми они с удовольствием делились друг с другом, шокировали. Ей всегда казалось, что подобные вещи можно обсуждать только с одним-единственным человеком, наедине, скрывая от посторонних глаз и страсть, и желание оказаться как можно ближе к нему.
Девушка была уверена, что именно это сказала бы бабушка. Если бы осталась жива…
Как же до сих пор не хватало ее! Понимающих глаз, доброй улыбки, ласковых рук. Катя скучала порой настолько сильно, что хотелось кричать от разрывающего сердца одиночества и тоски по самому близкому в жизни человеку, ушедшему столь рано.
Хотя, пожалуй, даже бабуле она не смогла бы признаться и рассказать о томительном незнакомом чувстве, зародившемся где-то глубоко внутри, необычном волнении, возникающем всякий раз, когда она видит… ЕГО. И сегодняшнем смятении, возникшем, когда ОН оказался так близко. Впервые в жизни.
Девушка до сих пор ощущала его запах. Даже благоухание от приторного парфюма на одежде отца не смогло отвлечь.
Катя с детства была слишком восприимчива к ароматам. Сильнее, чем ей самой хотелось бы этого. Иногда было достаточно одного короткого мгновенья, чтобы понять человека… по его запаху. Она угадывала почти безошибочно и внутреннее состояние людей, и их настроение, вкусы, мечты, иногда даже мысли. Исключение составлял собственный отец, у которого просто не было запаха. Никакого. Это казалось невероятным, но тем не менее являлось правдой. Рядом с ним слишком часто витали посторонние ароматы, впитывались в одежду, нередко оставались на коже, но были при этом все равно чужими. Не его. И ничего общего с внутренним миром самого мужчины не имели. Девушка каждый день целовала отца, пыталась обнять, невольно стараясь уловить хоть какое-то слабое дыхание его собственного существования. Ей казалось, что тогда решатся многие проблемы, и их жизнь изменится, а огромный дом, холодный и пустынный, несмотря на самую современную систему отопления и роскошную обстановку, превратится наконец-то в уютный уголок. Но изменений не происходило. Ее родной папа оставался непоколебимой, непробиваемой оболочкой, сквозь которую не могли проникнуть ни любовь, ни тепло окружающего мира. Одна только пустота, угнетающая и пугающая.
А его… ЕГО запах был совершенно неповторимым. И причина заключалась даже не в дорогом парфюме. Именно так должен был бы пахнуть покой. Надежность. Сила, граничащая с упоительной нежностью. И… любовь.
Катя