им говорила. Я ничего не пускала на самотек и не полагалась на волю случая. Я действовала так, чтобы обратить на себя их внимание. В данном случае папа дарил мне игрушку для мальчика, и я точно знала, как надо реагировать на такой подарок. Я прекрасно помнила многочисленные комментарии отца о «девчачьих» вещах и женском поведении.
Мама часто смотрела женские ток-шоу, на которых обсуждались вопросы «лишнего веса» и того, как «надо вести себя с мужем, не давая ему садиться на шею». Во время этих ток-шоу папа часто вставал, начинал ходить по комнате из угла в угол и изображать женское «нытье».
«О, мир так несправедлив ко всем женщинам! Давайте все друг другу пожалуемся! Ой, как все плохо!»
Папа отрицательно относился к привычке Лизы рассматривать свое лицо. Лизе нравилось сидеть перед зеркалом, внимательно изучать отражение, гримасничать, надувать губы, «строить глазки» и так далее. Она могла битый час провести за этим занятием.
Папа реагировал на это следующим образом: он закатывал глаза, поднимал подбородок, растопыривал пальцы и прислонял их к затылку, чтобы показать, будто у него на голове корона. В такие моменты папа начинал говорить высоким и писклявым голосом, который, как я поняла, ассоциировал со всем женским:
«Ну, посмотрите на меня, пожалуйста! Не хотите смотреть? Ну, тогда я сама буду собой любоваться!»
После этого папа начинал громко хохотать над собственными шутками, отчего Лиза съеживалась и уходила от зеркала.
«Козел», – тихо сказала она однажды в ответ на издевки папы.
Еще в самом раннем возрасте я решила, что буду смеяться над всем «девчачьим», чтобы угодить папе; я постараюсь, чтобы он позабыл, что я девочка. Я никогда не говорила высоким голосом. Платья для папы были «полной ерундой», следовательно, и меня эта одежда не интересовала. Я поняла, что моя тактика сработала, когда папа начал приносить мне игрушки для мальчиков. Передавая их мне, он смотрел на меня долго и с улыбкой, как никогда не смотрел на старшую сестру.
Я резко выхватила машину (которая мне действительно понравилась) у него из рук и громко воскликнула:
– Вау! Спасибо, папа!
Я начала возить грузовик по столу и издавать урчащие звуки мотора.
Папа улыбнулся и снова засунул руку в сумку. Он повернулся к маме и сказал:
– И, наконец, самое интересное.
Мама смотрела на него выжидательно. Она направила на нас вентилятор, но прохладнее из-за этого не стало, потому что вентилятор продолжал гонять горячий и влажный воздух.
«Наверняка, это что-то очень любопытное», – подумала я, глядя, как папа разворачивает газеты, в которые был аккуратно завернут последний предмет.
– Смотрите, – гордо произнес он, держа на вытянутых пальцах коробочку для украшений из толстого стекла, как официант, который подает к столу изысканное и дорогое блюдо.
Мама издала длинный вздох восхищения и взяла коробочку в руки. До этого она не проявляла никаких чувств,