веселую деву, которой жить бы да радоваться, деток рожать!
Господи-и-и! Ну зачем так все? Зачем?
К вечеру грянула оттепель. Задул, забуранил верховой ветер. Затянули все небо низкие серые тучи, исходившие мокрым снегом, а затем и дождем – настоящим ледяным ливнем!
Глядя в окно, Михайла поежился, поплотнее запахнул старый домашний плащ. В горнице-то и в мороз куда веселей было, нынче же ветер все тепло выдул, да еще и дождь, сырость. Промозгло все, мокро… бр-р!
Самолично подкинул в печку дров, пошевелил кочергой угли.
Хлестнул, ударил в слюдяное оконце мощный дождевой заряд, едва переплет свинцовый не вышиб! Что и говорить – буря! Редко зимой такое бывает, но вот – случилось же. В такую погоду часовых только пожалеть! Впрочем, те экипированы правильно.
Миша еще почитал на ночь, правда, недолго – свечи берег. Привык уже подчиняться местному распорядку, с рассветом вставать, с темнотою ложиться. Правда, так получалось не очень. Все время оставались какие-то неотложные дела.
Наутро, едва проснулся, в дверь кто-то застучал, забарабанил…
– Да пусти ты, говорю, ирод! Дело важное!
Судя по говору – Илья, секретарь и «главный редактор» газеты… Да-да, появилась уже в Ратном и газета, и типография – все с помощью Тимофея.
Энергию для пресса (как и для станков в мастерских) брали с помощью верхнебойного колеса, опережая течение местной истории лет на триста.
– Да пропусти, говорю!
– Не велено! – Часовой – первогодок из Младшей стражи – устав внутренней службы знал назубок.
– Пропусти, – быстро одевшись, Михайла вышел в горницу и распахнул дверь. – Илья? Только не говори, что опять что-то худое случилось!
– Случилось, господине… – сверкнув темными очами, секретарь перекрестился на икону святого Николая. – Крышу в библиофеке сорвало! Протекло!
– Ч-черт! – сотник выругался. – Что, всю крышу?
– Да, слава богу, часть… Немного там.
– Так по осени ж ремонтировали, не дранкою – тесом крыли!
– Видать, плохо крыли. Плашки-то и сорвало. Ветродуй-то – ого! Книжицы залило.
Виновато разведя руками, секретарь состроил такое лицо, будто это он и был единственным виновником произошедшего. Хотя, за библиотеку ведь он отвечал, так что…
– Что за книжицы?
– Колумелла, Тит Ливий… Арифметика – наша, две штуки… И Августин Блаженный еще.
– Августин… Вот же угораздило!
Подмочить Блаженного Августина – это было серьезно. Колумелла и Тит Ливий были собственностью всей общины Ратного, два экземпляра «Арифметики» ратнинцы вообще отпечатали сами, в своей же типографии, а вот сочинение Святого Августина «О граде земном и о граде Божием» Миша совсем недавно выпросил у боярина Аникея для переписки, точнее – перепечатывания. Стоила книжица очень и очень дорого, примерно как средней руки коровье стадо! Что ж, придется теперь платить…
Да что ж это такое творится-то? Все несчастья в одну куча собрались! Час от часу не легче.