все будет хорошо. У нас с тобой все будет хорошо, Джульетта! Верь мне! Давай выпьем за это. За нас с тобой. – Он взял свой бокал, затем подал мне мой. – За нас, Джульетта!
Мы чокнулись и выпили вино, выпили до дна, глядя друг другу в глаза. Мы оба улыбались. Мы уже полностью погрузились в свою судьбоносную реку, догнали наконец-то свой вагон, успев вскочить на подножку.
Мы вышли из ресторана, когда уже стемнело. Москва зажглась вечерними огнями, создавая праздничную атмосферу. Народ теперь уже не спешил с работы домой. Он, в предвкушении вечерних развлечений, неторопливо направлялся в театры, бары, клубы. Мы медленно двигались среди этого потока, не слишком уж выделяясь среди остальных. Мы с Эдиком шли по давно забытому нашему маршруту, сворачивая в старые переулки и дворы. Мы любили так бродить по ночному городу, выискивая причудливые дворики, скверы, и старинные особняки. Как и двадцать лет назад мы пытались угадать, кто и как живет в этих старых квартирах за освещенными окнами. Может, семья с детьми, может, студенты или пьющие люди, может, влюбленная парочка, может, несчастная и брошенная неверным мужем женщина. Нам было интересно придумывать разные истории и вымышленных героев. И, как всегда, мы пытались аргументировать свои предположения. Потом смеялись над собственными же фантазиями. Правда, сейчас таких мест в Москве оставалось мало. Немного погодя мы забрели в какой-то небольшой сквер, втиснутый между несколькими домами, нашли там лавочку и присели передохнуть.
– Эдик, ты мне обещал десерт, – вспомнив наш разговор, напомнила я.
– Ты хочешь, чтобы я спел тебе серенаду? – шутливо спросил он.
Я лишь кивнула, улыбаясь и совершенно не представляя, как это будет выглядеть.
– Но видишь ли, Джульетта, – смущаясь проговорил Эдик, – я не помню ни одной серенады, правда.
Я разочарованно развела руками:
– Все мужчины одинаковы. Сначала обещают все на свете, потом оказывается, что они изначально и не собирались ничего делать. Все вы такие, мужчины! Все как всегда!
– Я не такой! Правда, я не такой! Я лучше! Лучше, чем все остальные мужчины! Я самый лучший из всех мужчин! Не веришь, Джульетта? – Я покачала головой. – Я спою тебе, обязательно спою, только не серенаду. Я, правда, ни одной серенады не знаю. Но это будет кое-что получше.
Эдик хитро заулыбался, принял позу доморощенного барда, держащего в руках воображаемую гитару, и запел. Запел довольно громко. Это была песня из нашей молодости на английском языке. Название группы я уже забыла, но слова на удивление помнила почти все. Да, мы ее частенько пели на наших вечеринках. Кстати, Эдик неплохо пел и, хотя он исполнял песню в шутливой манере, получалось у него просто замечательно. Затем он схватил меня за обе руки и, подняв со скамейки, на которой я сидела, стал медленно танцевать со мной. Мы двигались в медленном танце, совсем как когда-то в юности. Эдик крепко держал меня, довольно близко прижав к себе. Это было здорово! Мы как будто вернулись в прошлое, которое оба проживали заново. Немного погодя Эдик перестал петь, остановился и