год. Пётр ждал любимую женщину. Жадно оглядывая ряженых участников маскарада в модном доме Энгельгардта, он пытался разглядеть маленькую фигурку, которая стала для него радостью и мукой одновременно. Радостью – потому что дарила безумные часы счастья, восторга и всех чувств, которые сопровождают глубокую, страстную любовь зрелого мужчины. А муку – потому что холодный, трезвый ум требовал реальной картины будущего, которого у этой любви не было и не могло быть.
Его возлюбленная – Идалия Григорьевна Полетика была замужем. Они познакомились полгода назад. Ланской увлёкся Идалией, поначалу думая, что связь с замужней женщиной не продлится долго. Но время шло, а он привязывался всё сильнее и теперь даже не мог помыслить своей жизни без неё. Пётр пытался сопротивляться. Он убеждал себя, что не пристало влюбляться в замужнюю женщину; нельзя терять голову от зелёных, лукавых и насмешливых женских глаз; невозможно взрослому, солидному мужчине так дрожать от нетерпения в предвкушении свидания. Но он и дрожал, и терял голову, и, в конце концов, влюбился так сильно, что утратил и сон, и покой, как неопытный юнец. Один лишь разум задавал горькие вопросы и обрисовывал вовсе безрадостное будущее, холодящее сердце. Какие у них были перспективы? Никаких. Пётр Петрович Ланской, полковник кавалергардского полка, был далёк от светской жизни, и ясно понимал, что богатая молодая женщина не захочет променять блестящую светскую жизнь на скромные будни полковничьей жены в казённой квартире офицерского корпуса. Но любовь потому и считается сродни безумию, что не подчиняется ни светским правилам, ни холодному рассуждению, ни, увы, даже нравственным законам.
Маскарад был в самом разгаре. Господин Энгельгарт, который весьма успешно обновил старый дом, обладал не только деньгами, но и фантазией. А потому теперь мог без стеснения назначать высокую плату за вход на маскарад. В этом особняке не стыдно было принять и царя. Высокие потолки с позолотой, роскошные камины, инкрустированный паркет. А главное – залы. Ланской стоял в китайском и любовался драконами на потолке. Кругом были непонятные надписи иероглифами. Интересно – те, кто выводил эти крючки, сами понимали, что пишут?..
Рядом располагался готический зал, расписанный в духе Средних веков, а за ним военный с рыцарскими доспехами, которые обязательно заинтересовали бы Государя.
Однако сейчас костюмы участников маскарада затмевали все красоты этого модного дома. Мимо не спеша прошла пилигримка с посохом в руке. На ней была только полумаска, не скрывавшая полные губы и двойной подбородок, и поэтому Пётр без труда узнал в ней статс-даму Волконскую. За ней, в шутовском наряде, без маски следовал обер-церемониймейстер Кологривов. Спасаясь от назойливого ухажёра, пробежала девушка в русском костюме, которая, конечно же, не была чьей-то крепостной, а любимой фрейлиной императрицы Александры Фёдоровны. Будучи флигель-адъютантом, Ланской иногда удостаивался чести обедать вместе с императорской семьёй, а потому хорошо знал и многих фрейлин Её величества, и весь двор.
Но где же Идалия? Сможет ли он её узнать?
За колонной зашуршали накрахмаленные ткани пышных