Николаевич. – Мне лишь хочется обратить внимание на то, что сто двадцать лет со дня написания «Манифеста» – не шутки! И постиндустриальный коммунизм может оказаться не совсем таким, каким его представляли во времена товарища Ленина и тем более Карла Маркса.
– Хитрый какой, – преувеличенно строго погрозил пальцем Косыгин. – Высказал идеи, а теперь всей партии расхлебывать?
– Обсуждение на самом деле нужно, – задумчиво подтвердил практически самому себе Брежнев. – Все налили? Тут и правда без поллитры не разобраться.
– За крах империализма мы уже выпили, – потянулся к бутылке Шелепин и добавил: – Теперь с тебя тост, Анастас Иванович.
Микоян не торопился. Опытный политик, он прекрасно понимал, что от него ждут не просто застольных слов, фактически членам Президиума ЦК требовалась оценка предложенной стратегии. И как внезапно к этому подвели, будто сговорились! Нет чтобы подумать, обсудить расширенным составом, дать материал на анализ помощникам и специалистам… Взяли и приперли!
Конечно, план возвращения реальных, обозримых целей в программу КПСС выглядел необычайно привлекательно. Однако, если его поддержать, придется нести ответственность за новую идеологию наравне с Шелепиным. Последний пока не ошибался, и вообще, иногда казалось, что Александр Николаевич продал душу за дар предвидения будущего.
С другой стороны, никто не запрещал отказаться. Очевидно, это не вызовет никаких серьезных последствий и тем более раскола в ЦК. Вопрос сложный, и Александр Николаевич затеял обсуждение в самом узком кругу явно для того, чтобы иметь возможность отступить без «потери лица»… Всегда скажет, если что: «Мало ли что пришло в голову на охоте?!» Прямо хоть монетку бросай!
Однако привычка играть словами работала независимо от лихорадочных попыток не прогадать.
– Спасибо, Александр, – пустил шпильку Генеральный секретарь, выгадывая лишние секунды. – Интересная теория, более того, красивая. У меня, пожалуй, только один вопрос: куда ты собираешься деть рабочих, которые станут не нужны при выросшей производительности труда?
– Есть хороший термин, – Шелепин был вполне готов к обсуждению проблемы. – Звучит приятно: «креативный класс», да и на суть хорошо ложится, ведь при полной автоматизации рабочих не будет совсем, а значит, начнут преобладать инженерная, научная и творческая работа. С другой стороны, такие понятия внедрять в сознание масс нужно архиосторожно, могут появиться неприятные накладки. В общем, – Александр Николаевич повернулся к Демичеву, – этот вопрос я бы с удовольствием оставил Петру для глубокой проработки.
– Опять слово иностранное, – недовольно скривился Кириленко, так что неширокие глаза совсем спрятались между тяжелыми веками. – Чем не угодили «творческий класс» или, скажем, «советская интеллигенция»?
– Тут просто, – Александр Николаевич резко отмахнулся рукой, избавляясь