она придумывает на ходу, но все равно было интересно.
– Почему ты не поступаешь? – спросила меня Тася. – Ты красивая, тебя возьмут.
– Не взяли уже! – вздохнула я и поделилась наконец, своей несколько стыдной историей – про то, как меня вообще нигде не взяли.
Про веселого дедушку, посоветовавшего мне выучить «Скифов» к следующей весне, про то, как я приходила в школу-студию МХАТ дважды, и во второй раз меня узнал педагог, а я сказала, что я – это не я, а моя сестра. И что одной сестре – двадцать два, а второй – шестнадцать. И в паспорте подрисовала вместо тройки восьмерку. И паспорт пришлось потом менять, я его разрисовала и в милиции объяснила – малыш-племянник постарался…
– Это ты всё правильно говоришь! – обычной своей присказкой ответила мне Тася. – Слушай, Катька, ты не переживай. Найдется преподаватель, которому ты понравишься. Так всегда бывает. Вот, например, Осовицкая… Она любит таких, как ты. Высокая, гордая с виду… Ты петь умеешь ведь?
– Ну да.
– Вот. И петь умеешь. А казачьи песни знаешь?
– Что-то знаю. Только я тихо пою.
– А ты громко пой. И выучи, знаешь, что… Выучи монолог Медеи!
– Еврипида?
– Еврипида, кажется, да. Когда она детей своих съела. Тебе подойдет.
Я с ужасом посмотрела на Тасю.
– Детей съела? Ну, то есть я историю Медеи знаю, но почему мне это подойдет?..
– Да ты не обращай внимания! – засмеялась Тася. – Никто не думает про этих детей. Просто классный материал, для темпераментной брюнетки. Р-раз, как выйдешь, как заговоришь контральто… Это низким голосом надо читать, как можно ниже… Вот тут… м-м-м… – Тася низко замычала, стуча себя ладонью по груди.
– Я вообще-то в душе маленькая блондинка, – вздохнула я.
– Так никто об этом не знает! Какая ты блондинка, ты что! Тебе надо что-то революционное…
– Жанну д’Арк?
Я зря об этом спросила. Пьесу Ануя про отважную юную француженку как раз поставили в театре-студии Табакова, откуда выгнали Тасю, и играла Жанну д’Арк именно ее подружка, которую я случайно тоже знала с детства – жили на одной улице, учились в одной музыкальной школе. Мы обе тогда не думали с Тасей, что через два года и нашу общую приятельницу из «Табакерки» выгонят и она придет к нам в театр! И будет наравне с нами, чуть лучше – у меня роль отнимут и ей отдадут. Но мы этого знать не могли. Тася расстроилась, вспомнив про свои неудачи, замолчала. Потом сходила в тамбур покурить, вернулась повеселевшая, стукнула меня по спине, плюхнулась на сиденье, завернулась в свой огромный оранжевый палантин с мохнатыми фиолетовыми кистями, приставила кисточки вместо усов и сказала голосом старого аксакала:
– И басню нада, дэвушка, толька сымешную. Шыто ты будешь читать, какую басыню, э?
– Я выучила басню Михалкова, про иностранцев… Там как будто разные акценты… эстонский… еще какой-то…
– Ну, давай прочитай, – проговорила Тася уже