наклонилась в проход, пытаясь перекричать скрежет колёс.
– У вас атмосфера загрязнена выбросами углекислого газа, а океан – пластиком. На нашей планете мы избавились от такого безобразия, и осталась одна напасть – ногти.
Инна не сдержалась и откусила кусочек волны с ногтя.
– Вернее две: ногти и волосы. Понимаете, у нашей расы они очень быстро растут. Нужно стричься каждый день, и ногти отрезать дважды в день. Половина цивилизации страдает обкусыванием ногтей. Я до сих пор не могу на человеческое тело перестроиться! Но вредные привычки – это мелочь. Рост населения означает, что мы производим так много ненужных волос и ногтей, что они не успевают разлагаться!
Мёдов непроизвольно хихикнул, забыв записывать в блокнот.
– Людям смешно, нам – проблематично. Да и, честно говоря, мы просто задолбались бороться с пылью. А выпавшие волосы и отломившиеся ногти составляют до семидесяти процентов пыли.
– Но комнаты с волосами появились десять лет назад… – вспомнила Алёна.
– Ваша наука интересная, но для очистки атмосферы совершенно не годится, – проигнорировала замечание Инна. – Но я уважаю, что ваши технологии наивны как мечты.
«Станция Волжская, – объявил автоматический голос. – Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи!»
Но это оказалась не Волжская. Поезд прибыл на тёмную станцию, заполненную плотными клубами пыли.
– Ты была здесь? – спросил Мёдов.
Алёна кивнула. Инна протянула им плотные маски и очки-гоглы. Когда двери поезда открылись, внутрь потянулся поток тяжёлой серой пыли.
Инна вышла на станцию и поманила Алёну с Мёдовым за собой. Пол казался скользким от прядей волос, под которыми хрустели кусочки ногтей. Инна осталась стоять на пятачке станции, освещённом жёлтым светом изнутри вагона. В глубине станции, во мраке, виднелись подросшие сугробы волос, ногтей и пыли.
– Полгода назад мы начали тестирование глобальной очистительной системы, – продолжила Инна. – В Москве решили устроить один из центров переработки. Но логистика пока не налажена, поэтому кое-где приходится складировать отходы, ожидающие утилизации.
Инна жестом обвела пыльную станцию.
– Мы задвоили всё метро в пространстве, чтобы использовать как склад. Каждый землянин производит всего пять граммов ногтей и волос в день, так что сюда помещаются отходы со всей Восточной Европы, Северной Африки и Ближнего Востока.
– Мы сейчас в другом метро? – поняла Алёна.
– Именно. Очистительная система ещё на стадии разработки, поэтому случаются пространственные сбои. Они же глитчи в метро. Ещё бывают временнЫе. Это комнаты.
Лейтенант попытался что-то спросить, но закашлялся от пыли, проникнувшей под маску.
– Обычно глитчи просто кидают поезда с одной ветки на другую. До тебя, Алёна, на станциях задвоенного метро никто не бывал.
– Со мной был ещё мужчина… Крестился всё время.
– Повесился, – пожала плечами Инна.
– И машинист.
– Он свой, – махнула Инна рукой в начало