благодарю Тебя, Господи, за то, что Ты подарил мне веру. Тогда страха уже нет, а есть трепет от встречи с Господом. Трепет перед Его величием, непостижимостью, беспредельностью.
Одна из любимых моих историй о древних подвижниках описана в житии преподобного Сисоя Великого. Когда он лежал на смертном одре, вокруг стояли его ученики и видели, что он с кем-то разговаривает. Спросили: авва Сисой, с кем ты разговариваешь? Он ответил, что говорит с ангелами и пророками, которые пришли его встречать, и просит у них, чтобы они дали ему еще хотя бы три дня на покаяние. Ученики удивились: в чем тебе каяться? И преподобный Сисой сказал: поверьте, братья, я еще даже не положил начала покаянию. И когда он уже умирал, его лицо просияло, и он сказал: «Я вижу Господа». Потрясающая адекватность!
Покаяние – перемена ума. Должен быть уже не мой ум, а Христов, не мои чувства, а Христовы. Апостол Павел пишет: «Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе» (Флп. 2:5); «И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2:20). То есть когда я смотрю на себя как на человека, убирая Христа, нет во мне ничего хорошего. Апостол Павел говорит, что, когда умножается грех, преизобилует благодать. Речь, конечно, не о том, что надо грешить, а о том, что надо видеть себя такими, какие мы есть. Чем адекватнее человек себя оценивает, тем больше благодати приходит. Преподобный Сисой был великим подвижником, вел очень строгую, аскетическую жизнь, но там, где он смотрел на себя одного, без Христа, не замечал даже начала перемены, а видел себя слабым, неверующим, жалким. Но там, где был Христос, было всё.
«Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (1 Пет. 5:5). Пока я тщеславлюсь, не только Царства Божия не хочу, но и смерть мне неприятна, и Христос неприятен. А вот когда осознаю, какой я есть, я и верующий, и добрый. Почему всё сразу становится хорошо? Потому что я со Христом. Эта двойственность есть в каждом человеке, но не каждый ее в себе замечает.
Апостол Павел, будучи уже пожилым человеком, пишет: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то́, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?» (Рим. 7:19–24). Духовная биполярка. Я хочу быть в Царстве Небесном, и мне же страшно умирать, Христос не нужен, а нужны одни наслаждения. Повторяю, в каждом человеке есть такая двойственность. Вопрос в том, видит ли он в себе эту двойственность и какой выбор делает. Человек, которого в греховной жизни всё устраивает, не хочет ничего менять, и ему, пока у него такой настрой, бесполезно что-то объяснять.
Отдельная тема – совесть. Совесть у всех работает по-разному, но, поскольку мы говорим о пути, уместно сравнить ее