но потную, липкую.
Незнакомец подошёл проститься и к старому князю Александру. Тот не двигался с места и с раздражением ожидал, когда он покинет горницу, не настроенный к сердечным проводам с подозрительной личностью. Но когда тот подошёл к нему с какими-то странными телодвижениями, как пёс в стае перед вожаком, и протянул ему несмело руку, он, на секунду замешкавшись, вяло, но всё же сунул ему свою ладошку, как тряпочку какую-то.
Первым из горницы вышел Меховецкий. А незнакомец, прежде чем покинуть её, надел свой плащ и опять набросил ловким движением на голову глухой капюшон кармелита так, словно он уже давно был привычным для него.
Князь Адам, провожая гостей, снова выбежал на галерею и посмотрел вниз. Там, во дворе, уже толпились у повозки слуги, сидели в сёдлах пахолики, подле лошадей прохаживался кучер, лениво похлопывая кнутом по голенищу сапога.
Меховецкий вышел из парадной двери внизу господского дома и залез в повозку. За ним следом туда же юркнул незнакомец. Кучер уселся на козлы, тронул лошадей, и повозка мягко выкатилась через узкие ворота замка.
Когда князь Адам вернулся в горницу, князь Александр сосредоточенно жевал что-то. Увидев его, он покачал головой и слегка ссутулился над столом, как будто всё ещё сопротивлялся чему-то. Затем он раздумчиво промолвил:
– М-да!.. У него же нет бородавки!
– Зато она есть у Молчанова! – ухмыльнулся князь Адам. Он был настроен серьёзно. Теперь он поставил вот на него, на этого незнакомца. Игрок он был азартный.
В горницу вошла его супруга, княгиня Александра, дочь литовского коронного гетмана[4] Карла Ходкевича, среднего роста миловидная женщина. Вместе с ней вошли старая княгиня и Урсула, старшая сестра московской царицы Марины Мнишек. Сейчас Урсула приехала сюда, в родовой замок Вишневецких, одна, без детей. Она оставила их дома, в поместье, на попечении прислуги. За ними вошла и горничная с девицей-подростком, той, которую увидел из окна незнакомец в вишнёвом саду, дочерью князя Адама и Александры.
– Ну, господа, как – договорились? – томным голосом спросила Урсула мужчин, немножко нараспев растягивая слова. Она, высокая и стройная, совсем не походила на свою царственную сестру ни ростом, ни сложением. Как и умом особенным она не блистала тоже. Всё это досталось младшей сестре. – Ведь не намерены же вы оставлять всё так, как есть? Не правда ли, господа? Как же они там, бедняжки, в краю суровом? Как нищие, тепла не видят, солнца! Средь варваров и дикарей попробуйте-ка сами пожить!
Она приложила платочек к сухим глазам и поджала губы, стараясь выдавить из себя хотя бы слезинку. Но нет, не получилось. Тогда она снова обратилась всё с тем же к князю Адаму:
– Адам, ну ты-то ведь человек решительный!
– Нельзя, нельзя так, господа! – упрекнула мужчин по-матерински строго и старая княгиня.
Дамы знали о визите Николая Меховецкого. Догадывались они также, что мужчины что-то затевают для освобождения пана Юрия Мнишки с Мариной, князя Константина Вишневецкого и послов из дальней ссылки, из Ярославля, куда