возчик. Дородный, с круглым лицом и вислыми, пшеничного цвета, усами, пан, звали его, кажется, Добружа, или как-то так… Нет, именно так – Добружа. Познакомился с ним Егор запросто, просто поехал на коне сзади, да подождал, когда пассажиры сойдут, войдя в предоставленный для жилья дом. Кстати, и сам князь столовался рядом, хотя домов для всех таборитов и не хватало, но кое-кому все же постой полагался, в полном соответствии с Оруэллом – «все овцы равны, но некоторые – равнее других».
И все же это равенство постоянно декларировалось таборитами, в их лагере в городе и на горе Табор не было ни господ, ни слуг. Любой мог подойти к любому – запросто. Вот и Вожников подошел. Похлопал по крупам коней, попинал колесо телеги, поинтересовался:
– А что, рессор нет?
– Чего, чего? – озадаченно переспросил пан Добружа.
Да-да, даже среди таборитов все именовали друг друга из вежливости – пан, до слова «товарищ» как-то еще не догадались, а Егор им этого не подсказывал, не считал нужным.
– Ну, такие стальные пластинки, подкладываются под ось и гасят тряску.
– Под ось? Пластины?
– Хочешь, так пойдем в пивную – объясню.
Славный пан Добружа просиял лицом и согласился в ту же секунду, оказывается, он тут, поблизости, и пивную хорошую знал, называлась классически – «У чаши».
– О, совсем как у Гашека!
– Смотрю, и вы ее знаете, пан? Да уж, пиво там доброе. Только вот гроши…
– Да я вас, пан возница, угощу, раз уж сам разговор затеял.
– Вот это славно! Идемте же скорей, славный пан Жегор!
– Вы что, меня знаете? – спускаясь следом за своим провожатым в какой-то подозрительный подвал, поинтересовался князь.
Возница оглянулся:
– Кто же вас не знает, пан Жегор! Все знают, и уважают все – за нрав ваш и к простому человеку снисходительность.
– Так у нас тут вроде бы все простые… Так это ваша пивная?
– Она!
Пан Добружа гостеприимно распахнул дверь, словно бы сам и был хозяином сего почтенного заведения, несколько запущенного снаружи, но вполне уютного изнутри.
– А вот и она – чаша! – усаживаясь за длинный стол, возница кивнул на висевший над столом щит с изображением чаши – символа провозглашенной профессором Гусом борьбы мирян за равноправие с клиром.
– Аннушка, пива нам принеси.
Ах, вон оно что – Аннушка! Князь с интересом посмотрел на осанистую женщину с крепкими руками и арбузной грудью, принесшую для дорогих гостей аж четыре кружки пива зараз.
– Угощайтесь, милые паны. Ах, пан Добружа, как же я рада вас видеть! Подождите, сейчас еще сыру и кнедликов принесу.
– Это Аннушка, вдова, – покрутив усы, пояснил возница. – Хозяйка всего здесь.
– Вот как, хозяйка? А ведь славный пан Свободек говорил, что все имущество должно быть общим. А Аннушка, вишь ты – хозяйка!
– Пан Свободек много чего говорит, – ухмыльнулся новый знакомец. – И вовсе