сейчас поддерживать разговор ни о чем… не мог, не желал – и не стал!
– Знаешь, Марта, в моей стране есть такой обычай – пить на брудершафт.
– На брудершафт?
– Ну да. Держи бокал… давай руку… Ага. Только потом надо обязательно поцеловаться.
Последнюю фразу князь произнес шепотом.
– Конечно, поцелуемся… – тяжело дыша, так же, шепотом, отозвалась колдунья. – Раз уж такой обычай… я чужие обычаи уважаю… уважаю… ува…
Словно электрическим током пронзило обоих! Тысяча вольт! Десять тысяч! Миллион! Смертельное напряжение страсти, влекущей сейчас обоих и не оставляющей времени ждать!
Полетел на скамью пояс… платье, шурша, упало на пол, и обнаженная красавица упала в распахнутые объятия князя.
Нежная шелковистая кожа… волнующая ямочка пупка… худенькие лопатки… Блеск желания в темно-шоколадных глазах, призывно распахнутые губы…
Князь и юная ведьма рванулись друг к другу, чтоб утонуть… и тонули, тонули в объятиях, и каждый хотел захлебнуться, пойти на дно, пропасть с головой в бархатной нежной страсти… коей так завидуют ханжи.
Дернулось пламя свечи, и шелковый балдахин ложа качнулся над головами. Как небо. Шуршащее ночное небо…
Послышался стон…
– Смотри мне в глаза, князь! – едва придя в себя, Марта провела ладонями по щекам Егора. – Сейчас я верну тебе твой волшебный дар… за этим и пришла.
– Только за этим? – не удержавшись, усмехнулся молодой человек.
– Допустим, не только… – ведьма шутливо погрозила пальцем. – Но все же я должна вернуть то, что забрала. Не могу же я вечно чувствовать себя должницей!
Вожников с нежностью погладил красавицу по спине:
– Ты и в самом деле колдунья?
– А то ты не знал?
– Знал, да.
– И, тем не менее, спас. Не побоялся. Очень мало таких мужчин.
– Какая у тебя спинка… и талия… ах…
Девушка вытянулась и, покусав нижнюю губу, жалобно попросила:
– Не надо меня гладить, пожалуйста. Пока…
– Хорошо, – покладисто согласился узник. – Не буду.
– Нет, нет! Все же обними меня… Не очень крепко… вот так. Теперь смотри мне прямо в глаза… Видишь там что-то?
– Желание.
– А еще?
– Еще? Что же еще надо-то?!
– Нет. И все же – смотри.
Сияющие неведомой силой темно-карие глаза ведьмы затянули князя, словно два омута, Егор вдруг ощутил обжигающий холод, словно бы нырнул в прорубь и никак не мог вынырнуть, полынья наверху затянулась вмиг ставшим толстым льдом, непробиваемым ни головой, ни руками… а воздух в легких уже давно кончился, и что-то невыносимо сдавило грудь…
Дернувшись из последних сил, князь все же пробил полынью несколькими прямыми ударами – разбросал полыхнувший бирюзовыми осколками лед, вынырнул… и очнулся, тяжело дыша и с наслаждением глотая затхлый воздух темницы.
– Вот и все, – слабо улыбнулась Марта. – Ты так махал кулаками… едва увернулась.
Вожников погладил