один на старости лет.
– Вам пятьдесят четыре года, и вы вовсе не старый, – одернула я, очень уж он увлекся. – Вполне можете жениться и даже детей завести. Вот мой сосед, к примеру, так и сделал и живет припеваючи.
Юрий Петрович с готовностью засмеялся. Понемногу разговор налаживался, а вот чай мои гости не жаловали. Юрий Петрович сделал пару глотков, а верзила как замер возле стены, привалясь к ней спиной, так по сию пору и стоял. Причем сразу и не решишь, то ли он стену, то ли она его поддерживает.
Я ему из вежливости налила чашку, но он ее как будто не заметил, стоял и пялился в угол комнаты. Из любопытства и я взглянула: угол как угол, даже паука там не было, но ему чем-то понравился. Мне что, пусть.
Мой новоявленный дядька пел соловьем, я начала томиться, и, чтобы ему немного испортить настроение, поинтересовалась:
– А почему он стоит? – Хотя, по моему мнению, он правильно делал – ни мой диван, ни тем более стул такую тушу не выдержат. Юрий Петрович запнулся на полуслове.
– Коля? – спросил неуверенно.
– Вот он, – ткнула я пальцем в верзилу. Коля все-таки от угла оторвался и посмотрел на меня. – Он глухонемым прикидывается?
– Нет-нет, – очень серьезно ответил Юрий Петрович.
– Я знаю, что он говорящий, – заверила я. – Просто меня раздражают люди, которые стоят столбом и что-то за моей спиной высматривают. Лучше бы чай пил.
– Я не люблю чай, – этим своим дурацким голосом заявил верзила и на меня уставился. Было это обременительно для моих нервов, уж лучше пусть бы в угол смотрел.
– Ты о Коле плохо не думай, – ласково запел Юрий Петрович. – Он парень золотой, мы с ним давненько друг дружку знаем, не один пуд соли вместе съели. Это он с виду сердитый, а душа добрая…
– Да я верю, – пришлось пожать мне плечами, хотя в истинности сказанного я питала сомнения.
Коля взгляд отвел и вновь сосредоточился на стене. Мне стало легче дышать. Чай остывал, и по всему выходило, что пора нам прощаться. Верзила от стены отлепился, а Юрий Петрович поднялся.
– Спасибо за чай, дочка, – сказал он, и оба в прихожую потопали. С радостно бьющимся сердцем я отправилась следом. Вспомнила про деньги, вернулась. Оба за это время успели обуться.
– Возьмите, – сказала я.
– Обижаешь, – покачал головой «дядя Юра».
– Я от вас деньги принять не могу, и обсуждать здесь нечего. За подарки спасибо. Желаю вам здоровья. Вид у вас цветущий, но поберечься все равно не мешает. Всего доброго.
Юрий Петрович вознамерился что-то сказать, но я уже дверь распахнула, и им ничего не оставалось, как выйти.
– До свидания, – сказали они дружно. Я слегка удивилась, что верзила открыл рот, улыбнулась, кивнула и хлопнула дверью.
– Свалились на мою голову, – посетовала я и занялась уборкой.
Вечером приехала Наташка; узнав о визите, обрадовалась.
– И чего ты дурака валяешь? – набросилась она на меня. – Хочется ему поиграть в доброго дядьку, ну и на здоровье. Деньги ей, видите