бывает. Я себя замшелым как раз не считаю, многие мои идеи до сих пор вызывают споры, и по ним идут не слишком оживленные (будем говорить правду) дискуссии. Сашко имел интересные воззрения, но не владел системным подходом, поэтому не мог понять, какие из его соображений имеют ценность, а какие, несмотря на оригинальную обертку, оказываются пустышкой. При нашем первом серьезном разговоре мы рассорились вдрызг. Но меня давно так аргументированно никто не полоскал! Понравилось! Встретились снова. Разговор шел на высоких тонах, но неожиданно мы поняли, что говорим на одном языке, а вот термины употребляем несколько в различных интерпретациях. Тогда попробовали сделать уточнение этих самых непокорных двояковогнутых терминов. Так появились наметки Системы. Нет, не тайной шпионской организации, а пласта научных знаний, без которых никуда. Кто кого в нашем дуэте учил? Так вы изучайте диалектику, господа и товарищи! Я учил Сашку, Александр учил меня. Так всё устроено в этом бренном мире!
Сначала наш тандем разродился серией статей. Затем вышла совместная монография. Затем Сашка задумался над докторской, которую начал писать еще до поступления в докторантуру. И я был уверен в том, что у него всё получится. Понимаете, у меня было не очень много учеников. Нет, диссертантов было достаточно, учеников не было! Никто не собирался принимать знамя сомнительных, с точки зрения научного официоза, идей. Каждый занимал свое место в научном социуме, после защиты забывая своего руководителя напрочь. С Конюховым было не так. Его идеи и мои идеи стали таким гремучим историческим коктейлем, который обязательно должен был дать результат!
В пятнадцатом, когда тема докторской была утверждена, диссертация была практически закончена. Но более пяти лет Александр уточнял работу и вносил в нее необходимые изменения. Я участвовал в формировании диссертации на первом ее этапе, а вот во время этого периода с удивлением заметил, что на основе моих идей Саша Конюхов сумел создать свою оригинальную теорию, в которой научные воззрения академика Коняева нашли закономерное, хотя и весьма своеобразное развитие. Так что будущему профессору и, почему бы не загадать, академику Александру Михайловичу Конюхову «светит» большая научная карьера.
Вот и подошло время встречи. Мариночка, запихнув в халатик какие-то медицинские причиндалы, чуть замешкавшись, выкатывает меня за ворота объекта. Электродвижки позволяют легко отворить «калиточку», представленную массивной бронированной плитой. Знаю, как соблазнительно, нет, как сногсшибающе выглядит госпожа Ведерникова со стороны. Убойная сила! Вот и будущий профессор наблюдает за ней с отвисшей нижней челюстью. Эх, Сашка, жениться тебе надо было бы вовремя! Не страдал бы сейчас от спермотоксикоза. Хотя нет, страдал бы! Маринка, она такая! Мумию возбудит! Поэтому ее в музеи египетских древностей не пускают ни за какие коврижки!
Ладно, подкатываю к доктору наук, поздравлять его – как-то банально и не в моем стиле. В моем личном стиле сказать что-то бодренькое, но гаденькое одновременно. Сашка меня знает как облупленного,