не ромом… Любовью… Только любовью».
Я продралась сквозь толпу пьяненьких тётушек.
Пристроилась к Мошкину.
Вильнула русалочьим хвостом.
Мошкин удивился, а потом, переорав громкую музыку, протрубил мне в ухо: «Сейчас свяжу тебя тугими верёвками, уволоку на пиратский корабль, отчалим от берега, будешь жить со мной на необитаемом острове».
«Вяжи», – протянула я руки Мошкину.
* * *
– Ну чё, Русалка, хвост вчера не потеряла? – Ксюха привычно что-то жевала в трубку.
– Голову потеряла, – устало, но довольно ответила я.
– Штормило?
– На все девять баллов…
Потом я позвонила Серёже.
– Ты можешь приодеть одного Пирата? – спросила я.
– На вечеринке на хвост поймала?
– Точно… знатный улов случился, кормилец!
– Что шить будем?
– Что-нибудь не пиратское… Человеческое… Как по-вашему, по-модному, куртка твоя называется?
– Парка?
– Ага. Её!
Втроём
Рассказ
Мне нужно было простить себя за предательство.
Пока не получалось. Так я попал в то место. Мне нужно было где-то срочно поселиться. И я суматошно искал очередное временное пристанище.
Сносное и совсем дешёвое.
«Вот то, что вам надо, – по-русски сказала мне круглолицая риелторша-казашка, которую, как и меня, ветер странствий замёл на этот остров, – комплекс старый, дома пошарпаны, но территория ухожена. Садик внутри… Да и море рядом… Зайдём, посмотрим»?
Я молча осмотрелся.
Вид комплекса снаружи произвёл на меня гнетущее впечатление. Вереница старых двухэтажных домов с телами, при рождении наделёнными белой известковой кожей, но теперь испещрённая витиеватыми изгибами замшелых трещин, закольцовывала общее пространство, выпятив наружу входы в подъезды.
– А других вариантов нет? – спросил я у риелторши, тотчас поняв, что в этом месте говорить мне надо сильно громче, чем я это обычно делаю, потому что голос тонул в грохоте проходящих мимо машин. С подъездной стороны, как грешник, терпеливо несущий свой крест, подвывала, ахала и дребезжала автомобильная дорога.
«Ну, вы же просили самое дешёвое!» – фыркнула моя спутница.
Я молча кивнул, и мы вошли в подъезд.
– Где здесь жить? – оглядывая белые «больничные» стены, тесно меня обступившие, раздражённо «наехал» я на риелторшу.
– Ну как? – тоном обиженного человека буркнула та. – Вот вам гостиная с выходом на балкон… с балкона море видно.
Девушка толкнула стеклянную дверь.
Солнце уже садилось.
В котле из крон вековых усталых эвкалиптов, как черничное варенье, сладко кипело и пенилось море.
Я облизнул пересохшие губы.
* * *
– Да, и спальня тут приличная, – торопилась сделать своё дело казашка, выходя с балкона, – вот, сами посмотрите.
– Нормальная