Знаю, гладко будет не всегда, но надеюсь на помощь Зейрашша в трудные периоды. Я не строю иллюзий. Все еще будет: и слезы, и отчаяние, продвижение вперед в принятии новой реальности. А потом откаты.
При их прощании с родителями я не присутствовала, это было невозможно из-за вместимости «Дельты». И лучше для меня. Слишком сильно зияют мои личные раны.
Сначала Харшшад доставил на шаттл меня. И вторым рейсом детей. Я с огромным опасением встречала сонливые заплаканные мордашки. Отвлеклась сама и детей заняла заботами. Немного привела их в порядок и накормила. А когда они уже совсем не могли разлепить глаз, усадила в одно кресло, закутав в большое одеяло. Учитывая их худобу и малый рост, это не составило труда. Невозможно не улыбнуться, глядя, как Тим оберегает сестру, поправляет одеяло, выбирает для нее самые аппетитные кусочки еды.
Они больше не будут голодать. Но сейчас дети похожи на нахохлившихся птичек. Резкое погружение без права вернуться. Окунулись в совсем новый для себя мир. Никогда не знавшие, даже, что такое ванная и мягкая постель. Не говоря про космический шаттл.
Ничего. Мы все исправим.
Благодаря тому, что это Иттрий, проходим контроль, минуя бюрократические заморочки. Дубинин заранее решил вопрос ввоза детей, как он умеет. Уже давно равнодушный к делам шайрасов, но хорошо помнящий о своем долге. И о размере содержания. А также о доступной свободе на занимаемой им должности. Теперь мне предельно ясно, что у него один выход с поста Президента Корпорации. Смерть. Неважно, погибнет он от рук людей, шайрасов или умрет от старости.
Нам предстоит оповестить Правление о моем чудесном спасении. Сделать документы на детей. Когда интересно наступит момент, чтобы можно было просто быть. Не строя сложных планов по выживанию. И будет ли она, эта спокойная жизнь?
Отбрасываю навязчивые мысли. У меня такая усталость, что я не могу думать ни о чем в позитивном ключе. И уж тем более объективно оценивать.
На автопилоте прохожу контроль и, едва выйдя из зоны очистки, оказываюсь схвачена и прижата к мужу.
– Больше не пущу! – шепчет он мне на ухо, стискивая так, что кости трещат. – Душу мне вынула, Морайя. Никаких больше рисков и раздельных путешествий.
И желания нет немедля отстаивать свободу в ответ на его слова. Знаю, что моя подготовка к побегу, и вся возня с Договором сделали его таким.
– Я в порядке, Шан. Но смертельно устала. Надо детей устроить и позвонить родным. Я не могу больше ждать.
Смотрю в его глаза, вновь спрятанные за маскирующими линзами. Разглядываю морщинку меж бровей, видимый отпечаток тревог.
– Тоже очень скучала, – признаю́сь ему я, припадая к губам в достаточно целомудренном поцелуе. И с больши́м нежеланием отрываюсь.
Потом. Остальное потом. Когда мы останемся одни.
Оборачиваюсь, ища Харшшада. До этого он стоял немного в стороне вместе с детьми. Дал нам время. Из-за спины Шанриасса выныривает Зейрашш, сверкая белозубой улыбкой.
Дети пялятся на них, уж наверняка такой