закричал Вирт, подбегая к Мильху. – Я сразу узнал вас, коллега!.. Это Крашке – вы узнаете этого старого волка?
– Да, да, Вирт, как же, я узнаю вас обоих, – ответил, подозрительно разглядывая Вирта и Крашке, Мильх. – Я тоже рад вас видеть, даже при таких обстоятельствах… Вы давно в Нюрнберге?
– Пару дней, герр Август, – ответил Вирт. – А вы?
– Я – около месяца. Вы надолго сюда?
– Кто может знать, господин оберштурмбаннфюрер, – по старой привычке назвал Мильха Крашке. – В такое время ни один немец не может знать, что с ним будет завтра…
– Но любой немец, господин Крашке, – сердито произнёс Мильх, – уже должен понимать, что упоминание старых чинов никому не доставляет удовольствия. Признателен за то, что вы так хорошо помните, кем я был, но буду ещё признательнее, если вы забудете об этом раз и навсегда… В свою очередь, любезный Крашке, я тоже обещаю забыть ваше блистательное прошлое… Надеюсь, вы не обидитесь на меня за это?
И Мильх язвительно усмехнулся.
– Извините, господин Мильх, – смущённо сказал Крашке. – Сила привычки…
– Понимаю. Но есть привычки, которые лучше бросить, если дорожишь своей головой, – в том же тоне произнёс Мильх.
– Вы правы, герр Август, – сказал Вирт. – Всякому немцу теперь стоит призадуматься над тем, как сохранить жизнь… Как раз на эту тему я был бы счастлив выслушать ваши мудрые советы…
Мильх самодовольно улыбнулся. Он всегда любил лесть, и это свойство его характера было хорошо известно Вирту.
– Что ж, я всегда готов дать совет тому, кто в нём нуждается, – благосклонно ответил Мильх. – Вы можете присесть вот здесь, кроме нас, тут никого нет, и можно спокойно поговорить о трудных обстоятельствах, в которых, к сожалению, мы все оказались…
Старые сослуживцы расположились на одной из трибун, и начался откровенный разговор. Оказалось, что Мильх уже связался с американской разведкой и работает по её заданиям.
– Мне пригодилась прежняя специальность, – заметил он улыбнувшись. – Вообще, по моим наблюдениям, американцы не собираются преследовать наших бывших работников. Конечно, надо учитывать политику, господа. Кое-кого им пришлось арестовать, и нюрнбергская тюрьма набита, как бочка сельдями, нашим бывшим самым высоким начальством. Но не пугайтесь. Полковник, с которым я теперь работаю, мне как-то прямо сказал, что всё это – дань политике… Сейчас иначе нельзя, сказал он, но в будущем найдётся работёнка и для тех, кто пока сидит в тюрьме…
– Так прямо и сказал? – с волнением переспросил Вирт.
– Да. И я ему верю. В общем, мы с ним сработались. Дело в том, что ему поручена работа по патентам… Особенно его занимает проблема наших “фау”… А так как я в этой области, как вам известно, достаточно осведомлён, то у меня нет оснований беспокоиться за свою судьбу… Американцы, как и англичане, не имеют своих ракетных снарядов… В самые последние месяцы войны наши “фау” причинили англичанам немало неприятностей…
– Русские