и, вспыхнув от волнения, стала извиняться.
– О, герр оберст, ради бога, извините моего малыша, – лепетала молодая стройная женщина. – Ему всего пять лет, и он недостаточно ловок… Ради бога, извините, герр оберст!..
– Вы напрасно так волнуетесь, фрау, – ответил по-немецки Сергей Павлович, не без труда подбирая слова. – Как зовут вашего ребёнка?
– Генрих, – ответила молодая женщина. – Поди сюда, маленький, и попроси прощения у герр оберста, – обратилась она к малышу, который, стоя поблизости, с совершенным спокойствием и любопытством наблюдал за этой сценой.
Малыш послушно подошёл к матери и, улыбаясь, посмотрел на полковника. Сергей Павлович взял его на руки, поднял на уровень своего лица и спросил:
– Ну, Генрих, скажи, хороший ли ты человек?
– О да, я хороший, – очень убеждённо ответил мальчик. – Вы не думайте, что если я попал в вас мячом, то я плохой…
– Я вовсе этого не думаю, – засмеялся Сергей Павлович. – Ведь война уже кончилась, и если ты попал в меня мячом, то это просто случайность. Или, может быть, ты хотел поиграть в войну?
– Ах, герр оберст, – поспешно вмешалась в разговор мать ребёнка. – Даже немецкие дети не хотят больше играть в войну! Поверьте, что это так… Его бедный отец…
И она со слезами отвернулась.
– Мутти, не надо плакать, ты же мне обещала, – потянулся к матери ребёнок, сразу перестав улыбаться.
Сергей Павлович передал малыша на руки женщине и, вынув из сумки плитку шоколада, протянул её ребёнку.
– Вот, Генрих, возьми на память о том, как ты залепил мне мячом в лоб, – сказал он. – Береги свою маму и старайся её не огорчать.
– Спасибо, – ответил малыш и, взяв плитку, стал с интересом разглядывать обёртку.
– Вы очень любезны, герр оберст, – смущённо произнесла, покраснев, мать ребёнка. – Это слишком дорогой подарок, я, право, не знаю, как быть?
– Зато Генрих уже знает, как быть, – ответил Сергей Павлович, указывая на ребёнка, который уже срывал обёртку и фольгу. – Позвольте пожелать вам всего хорошего, фрау… Простите, я не знаю вашего имени…
– Лотта… – окончательно смущаясь, произнесла молодая женщина. – Лотта Вайнберг, герр оберст…
– Очень приятно. Всего хорошего, фрау Лотта…
И, поклонившись, Сергей Павлович вышел из сквера, провожаемый любопытными взглядами фрау Лотты, других женщин, видевших эту сценку, и детей.
Генрих, которого мать уже спустила на землю, внезапно бросился вдогонку за полковником.
– Герр оберст, герр оберст!.. – кричал малыш. – Приходите ещё раз, я бываю здесь каждый день! Приходите – я буду осторожен с мячом!..
Этот белокурый, аккуратно остриженный малтлш так трогательно смотрел на Сергея Павловича, его глазёнки были полны такого искреннего желания, чтобы высокий русский полковник снова пришёл (а может быть, и принес ещё одну плитку шоколада), что Сергей Павлович опять поднял его в воздух