Ни одного шанса, но он все равно не перестает загонять меня в угол, когда мы оказываемся наедине и нас никто не видит.
Я поворачиваюсь, готовая свинтить отсюда, но Фрэнки хватает меня за руку и тянет к себе. Дергаюсь назад, готовясь пнуть его по яйцам, но меня опережают – колени звезды с громким хрустом ударяются о землю.
– Какого хрена! – вопит он, низко рыча.
Все вокруг охают, толпа становится еще больше.
Фрэнки вскидывает голову, и в ту же секунду крепкие руки обхватывают меня за талию и мягко оттягивают назад.
– Эй, что…
– Моли бога, девочка, чтобы все обошлось, – шепчет мне кто-то в ухо, и, оглянувшись, я вижу Мака, но он не смотрит на меня – его взгляд устремлен на Ройса, на лбу образуются напряженные складки.
Я тоже смотрю на Ройса и, когда наши с ним взгляды встречаются, набираю полные легкие воздуха.
Глаза у него черные, как зимняя ночь. Холодные и бесстрастные, без тени жизни в них.
Чудовище в свете дня.
Вот это и есть тот Ройс Брейшо, о котором мне говорили.
Тот, кто способен измениться в мгновение ока.
Нахального плейбоя больше нет – вот-вот разразится что-то ужасное, и это что-то уже не остановить.
Ройс позволяет Фрэнки встать и даже отодвигается, чтобы освободить для него место. Это он зря – наша звезда перегруппировывается, и Ройс принимает удар прямо в челюсть.
Он не пошатнулся, но голова слегка дергается.
Фрэнки хохочет, готовый снова атаковать, но я слышу мрачный смешок Ройса, и они оба слегка наклоняются.
Ройс сплевывает кровь из уголка рта, а потом разворачивается всем телом, и его правая рука замахивается с такой скоростью, что к удару просто невозможно подготовиться.
Кулак прилетает прямо в висок Фрэнки.
Фрэнки отшатывается, но быстро приходит в себя и начинает наступать.
Ройс уворачивается от ударов, словно хорошо натренированный боксер, и в какой-то момент, выпрямившись, поднимает Фрэнки (двести тридцать фунтов, не меньше) и швыряет на землю.
Голова ударяется об асфальт с громким треском, всех, кто это видит, охватывает паника, а мои мышцы превращаются в камень.
У Фрэнки закатываются глаза, у меня начинает пульсировать в висках.
Несколько человек пытаются броситься вперед – то ли права покачать, то ли на помощь звезде, но один взгляд Ройса – и они застывают на месте.
Ройс совершенно спокоен. Поднимает большой палец и прикладывает к разбитой губе, взгляд его снова прикован ко мне. Саданув Фрэнки ботинком по ребрам, он спрашивает:
– Это твой парень?
Его резкий тон словно перекручен лентой с надписью «Только попробуй мне солгать» – эту ленту, точнее, веревку, он накинет мне на шею и задушит, если я хотя бы попытаюсь.
Кручу головой – «нет», не сводя глаз с вены у него на шее, пульсирующей под бронзовой кожей, вижу дразнящую татуировку, и с каждым ударом его пульса мой собственный тоже ускоряется.
От страха? Нет.
Братец постоянно напоминает мне, что я должна