Виктор Сенча

Бальзак. Одинокий пасынок Парижа


Скачать книгу

на лицо жертвы – спокойное и торжественное. Никаких слёз и стенаний. Они ещё не поняли, что эта женщина уже больше находилась там, нежели здесь, рядом с ними. И этот миг – последний в её земной жизни – следовало прожить достойно.

      Когда помощники палача стали привязывать жертву к доске гильотины, из груди королевы вырвались предсмертные слова:

      – Прощайте, дети. Я ухожу к вашему отцу…

      Доска опрокинулась. Через мгновение просвистел нож гильотины…

      Из толпы кто-то выкрикнул:

      – Да здравствует Республика!

      Сансон не стал прикасаться к отрубленной голове. Это сделал один из его помощников, который, пронеся её по краю эшафота, показал черни. Кто-то упал в обморок. Вид подрагивающих ресниц на мёртвом лице оказался не для слабонервных. Приоткрытые глаза, зашептались в толпе, плохая примета…

      Примета, и правда, окажется плохой. После Марии-Антуанетты на эшафот прошествуют те, кто её туда отправлял. Один за другим. Как на параде абсурда. Впрочем, разве Французская революция не показала себя настоящим абсурдом?..

* * *

      Г-н Лепитр на казни той, которую не спас, конечно же, не присутствовал. Да и вообще, после случившегося виновник провала сильно запил, решив поставить на себе крест. Но потом одумался, заедая горе непомерным количеством сладкого (особенно ему нравилась халва). Всё это привело к тому, что Лепитр с годами сильно погрузнел, а к хромоте присоединилась заметная косолапость.

      Именно таким его и запомнит юный Оноре де Бальзак – грузного и косолапого. То были времена, когда старое директорское прозвище «клоун» уже никто не вспоминал: теперь г-н Лепитр был для воспитанников просто «жуком».

      Особенностью «жука» была какая-то болезненная страсть к Бурбонам. Именно поэтому имперскую власть Бонапарта директор воспринимал с равнодушием алкоголика, страдавшего больными почками. Тем не менее он продолжал поглощать горькую, зная, что содержимое бутылки для него не просто яд, но яд смертельный. Всё это выглядело как целенаправленное самоубийство.

      Поколение, выросшее под гром барабанов и шелест знамён Наполеона Бонапарта, над которым витали золотые императорские пчёлы, реставрацию Бурбонов восприняло с недоумением. За два десятка лет о Бурбонах успели забыть. Не сохранилась даже могила давным-давно казнённого Людовика XVI, чьё тело было сброшено в общую яму для обезглавленных на гильотине. Наполеон навёл в стране порядок, создал Империю, а жаков и жанов, которые разнесли Бастилию буквально по кирпичику, одел в военные мундиры и отправил покорять мир. Сначала, укрепив южные границы, предпринял поход в Италию; потом ещё дальше – в Египет и Сирию. Вернувшись домой, он принялся за пруссаков, австрийцев и тех, кто «имел что-то против».

      И как-то незаметно вся Европа оказалась Европой французской – с назначенными Бонапартом королями, правителями, наместниками. Пока дело продвигалось успешно, пруссаки с австрияками подобострастно кивали, делая хорошую мину при плохой игре. А с ними – и все остальные: швейцарцы, голландцы и прочие поляки.

      А