открытое сердце и честно прожитую жизнь. Сам того не ведая, убийца Раисы Никитичны сделал доброе дело, избавив старуху от жизни, которая ее тяготила.
Но все эти отвлеченные мысли очень быстро отошли в сторону под давлением одного пугающего обстоятельства. В смерти тещи родная полиция собиралась обвинить Олега! Вначале допрос проходил в мягкой обстановке. В дружественной манере полицейские посоветовали Олегу сознаться, дескать, так будет лучше для него самого.
– Ты пойми, чудак-человек, мы же все равно докопаемся, что это ты старуху убил, – твердил Олегу один из них – молодой да ранний.
– Признайся сам, и нам меньше работы будет, и себе срок ожидания в СИЗО сократишь, – добавлял второй голос, более рассудительный и взрослый.
– Сразу же на зону поедешь! – вторил этим двоим третий полицейский, причем голос у него был такой радостный, словно бы это была бог весть какая удача для Олега – отправиться прямиком на зону, практически не задержавшись в следственном изоляторе.
Но Олегу не хотелось ни на зону, ни в изолятор. Он вообще не понимал, почему должен отправляться в одно из этих мест, если тещу он не убивал и даже пальцем ее не трогал, а напротив, жил с ней душа в душу и желал ей долгих лет жизни и всяческого благополучия.
– Вы поймите, – пытался объяснить он полицейским, – за то время, что я отсутствовал, теща снюхалась с какими-то подозрительными людьми из секты некоего Пергаминона. Эти люди ее так основательно взяли в оборот, что она только и твердила: какие они хорошие да какие они добрые. Они у нее в квартире толпились человек по пять за раз. Разве это не подозрительно?
– Кто-нибудь из этих людей ночевал у вас минувшей ночью в квартире?
Олег был вынужден признать, что нет. Он хорошо помнил: пополнив счет своего мобильного телефона, он вернулся домой, открыв дверь своими ключами, верней, не своими, а тещиными, его-то ключи вовсе канули в неизвестность. Но ключи тещи ему прошлым вечером, уходя из дома, все же найти удалось. Он их взял и сначала закрыл ими дверь, а вернувшись, открыл, повесил ключи на их обычное место на крючок за дверью и пошел спать.
И тут Олега осенило.
– Стоп! – воскликнул он так громко, что все вокруг него замолчали. – Но сегодня утром ключей возле двери уже не было! Их кто-то забрал!
– Вы просто сунули их в другое место и забыли.
– Я не мог этого сделать! – энергично запротестовал Олег. – Если я не буду класть вещи точно в определенное место, то потом никогда их не отыщу. Слепота – она, знаете ли, дисциплинирует.
Олег знал, о чем говорил. Ослепнув, он постепенно приучил себя к тому, что теперь он не может позволить себе раскидывать вещи, как делал это прежде. Теперь он должен был постоянно контролировать, где он оставляет ту или иную свою вещь. И очень скоро выяснилось, что куда лучше и легче выбрать для каждой вещи одно строго определенное место и всегда класть эту вещь только туда и никуда больше.
Теща тоже понимала это. И если свои вещички она, случалось, раскидывала где ни попадя, аккуратность