оглядываю трибуны, примечаю, что тренер с кем-то беседует. Но и зрители тоже присутствуют.
Ковальчук, точно она. Цепляю ее взглядом при очередном пасе. Чего она тут забыла? Но девушка не обращает на меня никакого внимания. Неужели Димон играет на публику? Решил меня уложить на глазах сестрички? Не прокатит.
– Ну, так что? – снова рядом мелькает Димонская ухмылка. – В женской раздевалке на косяк напоролся? – что за намек? Я немного в растерянности. И этот гад, воспользовавшись моим замешательством, со всей дури так лупит по мне шайбой, что сбивает меня с ног. Попадая под щиток так мощно, что я валюсь всем телом на лед. Нет, экипировка не позволяет удариться, но во мне с неимоверной силой просыпается злость. Я многое готов терпеть, но не бунт в своей команде.
– Сука! – вскакиваю на ноги и налетаю на Метлицкого. – Ты что творишь, баран? Какого черта? – хватаю его за грудки.
– А что тебе не нравится? Тебе по вкусу только чужих девок соблазнять, да? – зло выплевывает он слова.
– Кто старое помянет, – цежу сквозь зубы, встряхивая, потянув за свитшот.
Мне тут же прилетает удар в челюсть, сбивающий каску с головы. Я не заставляю долго ждать ответ. И скинув крагу, мечу этому барану в челюсть, когда со спины кто-то хватает, оттаскивая меня от припечатаного к борту защитника.
– Отставить! – сквозь туман слышу голос Семеныча, но мне не до него. От ярости все плывет перед глазами. Делаю попытку вырваться. – Вашу бабушку, оштрафую всех на хрен!
Запахло жареным, и уже команда в полном сборе кинулись нас разнимать.
– Как девка, удар не можешь держать, – продолжает соперник.
– Да пошел ты, – рычу в его сторону. – Скажи парням спасибо, что уйдешь отсюда на своих двоих, придурок.
– Вы чего тут устроили? – отчитывает тренер. Откатываюсь, остужая пыл. И сжимаю челюсть до хруста, когда вижу, как вниз с трибун несется Ковальчук. Останавливается у самого бортика, бледная, как смерть. За брата переживает?
– Сил до фига осталось?! Так я вам сейчас устрою! Тренировка окончена, – звук свистка. – Всем в раздевалку. А вам двоим персональное задание. Для примирения. Отдраивать арену. Завтра выступления у мелких. Поможете уборщице, – Семеныч разворачивается и, бубня проклятия, выходит.
Смешно до ужаса. Я, мать его, охрененный спортсмен с известным именем! За мое внимание и мою "клюшку" клубы борются. А я что делаю? Ха! Шваброй, чтоб ее, махаю!
– Это все твоя вина, Метлицкий. Вот не был бы ты таким бараном упертым…
Правильно мать говорила. В армию надо было идти, хоть полы драить бы научили.
– Какого… ты вообще вернулся в "Барсы", Дёмин?
Да вот теперь и сам не пойму. Ехал кубок КХЛ завоевывать, а по итогу что?
– На твою рожу смотреть.
Бурчу и с усердием продолжаю намывать несчастный бетон. Не знаю, сколько мы так по времени махали несчастным инвентарем технички, но арена уже успела опустеть. Это мы, кстати, даже до второго этажа не добрались.
– Метлицкий!
– Иди