советника Кима не смог скрыть неприятного удивления. Лю Соннён не обратил на него внимания, продолжая смотреть в лицо Нагилю.
– Нас известили, что вы хотели одарить своим присутствием Совет, – заговорил советник Ким. – Спустя столько лет решили явиться ко дворцу. Не вы ли клялись, что больше не ступите на его территорию?
– Времена изменились, советник Ким, – ответил Нагиль. В зале было душно, кокон из спёртого воздуха с трудом впускал в себя свежее дыхание утра, но в нём Нагиль угадывал нотки благовоний, которых не должно было быть в Сенджонджоне. Жареный рис и абрикосовые косточки, сожжённые до углей.
Совет готовился к его возвращению. Знали ли во дворце, что ароматные палочки, собранные приглашённой шаманкой, должны были ослабить Дракона Дерева, но питали Дракона Металла? Советники надеялись, что жареный рис подавит в Нагиле стихию воздуха, что абрикосовые косточки ослабят стихию воздуха.
Нагиль выпрямился и глубоко вздохнул. Кажется, Совету не донесли, что в нелюбимом при дворце капитане жили теперь два Дракона. И новой ипостаси Великого Зверя не нравились эти махинации со злаками его стихии.
– Тебя боятся, Мун Нагиль, – предупреждал Хигюн. – Ничем хорошим для тебя это не обернётся. Если будешь недооценивать Совет.
– Я никогда не опускался до снисхождения к врагам, – возражал Нагиль. Хигюн смеялся сквозь усталый хрип.
– Совет во времена настоящей войны тебе не враг.
Сейчас Нагиль понимал, что Хигюн заблуждался. Либо же хотел верить в благородство Совета, хотя сам подталкивал капитана к борьбе с чиновниками.
– Я слышал, генерал Хигюн потерял половину своего войска из-за Дракона, – сказал советник Ким. Нагиль мог бы разозлиться на его тон: советник говорил равнодушным голосом, хотя должен был рвать и метать и желать казни капитана, по чьей вине погибло столько людей. Но нужно было держать лицо, и Нагиль промолчал.
– Да, это правда. Мы отвоевали Конджу, но потери были велики.
– Чрезмерно велики! – с превосходством согласился советник Ким.
– Их было бы больше, позволь Дракон войти японскому флоту в залив, – сказал Нагиль.
– Уж не берётесь ли вы судить о своих достижениях, когда находитесь на волоске от смертной казни?
Чунсок сдавленно охнул, Нагиль дёрнул рукой, запрещая ему двигаться. Они пришли сюда не затем, чтобы спорить с Советом.
– Я слышал о трагедии, – сказал Нагиль, и от его взгляда не ускользнули ни поджатые губы шурина советника, распаляющегося быстрее других, ни каменное лицо самого советника Кима. Лю Соннён прочистил горло и позволил себе тяжёлый вздох.
– Вы хотели отдать долг покойному королю? – спросил он.
– И это тоже, – нехотя кивнул Нагиль. Лицо советника Кима приобрело зеленоватый оттенок от сдерживаемого яда, который он хотел выплеснуть на капитана сейчас же. Но теперь говорил Лю Соннён, и по негласному правилу советник молчал.
– А что ещё?
– Предложить вам сделку.
Теперь