условием моего существования, как рука. Точно так же обретение слуха (или потеря моей глухоты – не знаю, как правильно) было бы сходно по ощущениям с тем, как если бы мне отрезали руку[9].
Это слова поэта Дэвида Райта, который лишился слуха в возрасте семи лет: он размышлял, каково было бы снова начать слышать. Для него это было гипотетическим размышлением – когда он писал эти строки, лечения глухоты еще не существовало – но через несколько лет, в 1972 году появились первые кохлеарные имплантаты. Многие глухие люди протестовали против их использования[10]. Будучи членами общества глухих людей со своим собственным языком – языком жестов – и своей культурой, они лучше многих людей со слухом понимали, насколько неподъемна будет личная и социальная адаптация в том случае, если глухой человек начнет слышать.
Предложить слепому или глухому человеку обрести новое чувство, если он уже вышел из детского возраста – это просить его перестроить свою личность. Раньше такой человек мог жить независимой жизнью, но теперь он становится так же уязвим, как маленькие дети. Он может видеть, но он не узнает лестницу или лицо любимого человека; он может услышать речь, но не может понять ни слова. Получив зрение в тридцатилетнем возрасте, Джон Каррут, который когда-то с легкостью ориентировался в темноте, потерял всю свою уверенность и теперь перемещался в темноте с большой осторожностью[11]. Пока С. Б. был слепым, он легко переходил дорогу, но получив зрение, он обнаружил, что городской трафик его пугает, и у него появился страх переходить дорогу в одиночестве[12]. Это ощущение беспомощности у людей, которые обрели слух или зрение, только усиливается от осознания того, что другим людям слух и зрение дают намного больше информации о них, чем они думали раньше. Вальво упоминал пациента, который, получив функциональное зрение, продолжал использовать на улице темные очки и трость. Он чувствовал всеобщее восхищение, когда передвигался, будучи слепым, и теперь он не хотел, чтобы люди жалели его, когда видели, что со зрением он передвигается намного более неуверенно[13].
Новообретенные зрение или слух могут спутать восприятие пространства человека. У людей, которые только начали видеть, нет опыта того, как на глаз оценивать расстояние до объектов[14]. Когда С. Б. впервые выглянул из окна, от которого до земли было 10–12 метров, он подумал, что может легко свеситься до земли на руках[15]. В отсутствие зрения оценивать расстояние и конфигурацию пространства в целом нужно другими методами. Как писал Джон Халл, который ослеп во взрослом возрасте, «пространство сжалось до размера тела, а положение тела узнается не по тому, мимо каких объектов оно прошло, но по тому, как долго оно было в движении. Таким образом, положение определяется временем»[16]. Обретший зрение пациент Т. Г., случай которого описал Вальво, вторит словам Халла: «До операции у меня было совершенно иное представление о пространстве…