посмотреть, как я стану вести себя на людях? Не проболтаюсь ли про рудники и зверское отношение к находящимся там писателям, а может, про кое-что и похуже?.. У него ведь везде есть свои «уши».
Значит, нужно быть осторожней, чтобы случайно себя не раскрыть.
– Раз всё улажено, Маркус, – я неискренне улыбнулась, – тогда летим.
Пока мы неслись к съемочным павильонам на чёрном карлёте господина Карелтона с изображением на капоте переливов северного сияния, мысли в голове непрерывно крутились вокруг того, что высшему обществу Либрума было известно о моём аресте. Нехватка информации сковывала, не давала обдумать план своих действий. Ведь я понятия не имела, как после случившегося вести себя с теми, в чьих руках находились богатство, деньги и власть.
Маркус тараторил и тараторил обо всём подряд, мне оставалось лишь только кивать, и вскорости мы приземлились вблизи невысокого серого здания.
Припарковались, прошли метров десять – и оказались внутри павильона. Точнее, в широком, окутанном загадочным полумраком коридоре. Он вёл к съёмочной площадке, откуда струился приглушённый свет и доносился чей-то возбуждённый голос, отдававший команды. Давненько меня здесь не было…
Повсюду шнырял взволнованный персонал. Видно, запара. То тут, то там из тени, словно айсберги посреди океана, выплывали очертания разного рода инвентаря, который должен был рано или поздно мелькнуть в кадре, вешалки на колёсиках с одеждой и аксессуарами, призрачные экраны, какие-то нарядно одетые люди…
– Кара, смелее! – выкрикнул Маркус, когда я шарахнулась в сторону от одного из них. – Это же голограммы!
– А с виду и не скажешь, – пробормотала я.
– Вы просто отвыкли, моя дорогая. Нечего было сбегать из Либрума! Фредерик запретил пиарить ваши перчатки эмпатии… Оборонная промышленность, госзакас… Нет бы пустить с массы, как и планировалось изначально! Ну ничего… Зато шатёр воспоминаний целиком и полностью в моём распоряжении! Ух, как же я развернусь! – выпалил он, энергично размахивая тростью, а потом прищурился, окинул меня внимательным взглядом и добавил с ревниво-собственническими интонациями в голосе: – Только не вздумайте на этот раз сбежать из столицы в поисках… озарения, вдохновения или в чём вы там так остро нуждались! Иначе, клянусь, я отправлюсь вслед за вами хоть на край света вместе со своей творческой группой и притащу обратно!
Шуточная угроза меня не испугала. Но я подумала, что сейчас настал подходящий момент, чтобы осторожно прояснить ситуацию.
– Маркус, – тихонько спросила, покусав губы, – вы разве не в курсе, что меня арестовали и выслали из Либрума… за долги перед Эдемом?
– Да, по городу гуляли какие-то слухи с перчинкой, но никто не воспринимал их всерьёз, – невозмутимо отмахнулся он. – Все были уверены, что вы скоро снова появитесь, Кара. С таким-то талантом и армией влиятельных воздыхателей! Господин Феррен, конечно, повёл себя по-свински, что не стал на месте выплачивать ваш долг. Да, ужасно-ужасно… Но в этом весь Шон. У него свои методы воспитания.