свет кажется слишком тусклым, а ночью глаза не могут привыкнуть к тьме. И чувствуешь, как будто тебя душат… – Оксана сморщилась, – хватают за волосы и елозят тобой по полу, будто ты и не человек даже, а как какую-то половую тряпку, нарезанную из старого мешка. А мешок этот есть источник, полный ценностей внутри, который обирают до самого дна, но ничего не вкладывают взамен! – Оксана прослезилась, – Боже, Саша… Это отвратительно! Я будто бы не могу дышать… Мне больно и обидно! А утром просыпаешься и видишь тебя рядом в постели со всеми этими званиями, достижениями… Вокруг тебя бабы снуют то тут и там, всякий журналист, блогер берёт интервью, а я будто тенью стала, таю на глазах, как трескающийся от кипятка всё более прозрачный, тающий кусочек льда. Но я ведь, блин, тоже что-то могу! Я тоже что-то да и умею! У меня есть таланты, навыки, у меня тоже богатый внутренний мир! Саша, ты даже не представляешь, но мой новый возлюбленный показал мне то, чего я даже раньше… Я думала, что не умею, а он доказал мне обратное… Сашенька, я умею петь! Оказывается, у меня хороший голос, я чувствую ноты, попадаю в них! Я раньше даже и не думала! Не догадывалась даже! А он показал мне мои таланты! Показал мне, что я не тающий кусочек и даже не глыба льда! Да я вообще не лёд! Я, я… Я – земля, дающая всходы! Я весь мир светом своих лучей прокормить способна!
– Отлично! Фантазия так и прёт! – перебил её Быков, – а со мной что не так?! Я тебе петь мешал что ли? Да ты вон под душем выла похлеще Монсерат Кабалье. Я тебе ни слова не говорил, хоть уши и вяли!
Оксана рассмеялась.
– Ты всё ещё не понял?! Ты всё ещё не осознал?! Я с тобой будто взаперти сидела, в темнице! Ты мне из дома запрещал выходить, отношения строил реально чуть ли не по Домострою! Саша, все годы нашего брака я будто на цепях сидела, превратившись в еле живую жертву концлагеря, которую специально не кормили, чтобы сделать слабой! Ты хоть понимаешь, что это значит?!
– Нет, Оксан… Я не понимаю, потому что до сих пор не врубаюсь, каким образом так плохо повлиял на твою жизнь, что теперь ты в мой адрес такое говоришь! У меня мать от отца ни на шаг не отходила, и ничего! Живая была и счастливая! И это в Советском Союзе, где так-то феминизм был!
– Так не каждому такая жизнь подходит! Пойми ты уже, наконец! – воскликнула Оксана.
– А почему ты тогда молчала?! Почему ничего не говорила мне о своих проблемах?!
– Я говорила, Саш! Но робко, намёками… Я надеялась, что ты сам всё поймёшь…
– Я не умею читать чужие мысли, Оксан.
– Именно поэтому наш брак был обречён. А теперь всё стало ещё хуже, потому что ты даже и сейчас не хочешь меня отпускать.
– Я? – удивился Быков, – да катись хоть на все четыре стороны. После того, что ты сделала, я тебя знать больше не хочу!!!
– Отлично. Осталось только подписать документы. И я с радостью войду в новую жизнь, а тебя оставлю в твоём совковом Домострое плесневеть и кушать липовый мёд.
Быков рассмеялся.
– Ой, ну да… Новая жизнь с каким-то хреном, который тебя месяцок, другой поматросит, да и бросит…
– Не бросит, Саш. Это ты просто надеешься,