власть.
Но тебе не дано
В ту подсобку попасть.
Даже и не мечтай,
Если ты не из свит, —
Гинеколог стоит,
Стоматолог стоит!
А теперь – сервелат,
Пармалат, карбонад —
Все бери – не хочу,
Это ж просто разврат!
Но возникло в пространстве
Развратных витрин
Вещество несоветское —
Холестерин!
Карбонада – полно,
Сервелата – полно,
И промежду колбас —
Медицинское «но»!
Вот теперь и ответь —
А была ли спроста
И советская власть,
И витрин пустота?
На засыпку вопрос
Сам себе задаю,
И ответа пока
На него не даю.
«Как привяжется размер…»
Как привяжется размер,
Хошь – не хочешь,
Как трамвай, бежишь,
А с рельс
Не соскочишь.
Он и сам себе слова
Выбирает,
А закончатся слова —
Умирает.
И когда ты все сказал
В полной мере,
Он и точку
Ставит сам,
В том размере.
Черновики
Лежу, не сплю,
А лень проснуться,
И как-то враз,
Не опосля,
И не успеешь потянуться,
Приходит первая мысля.
И в темноте слова летают,
Их белоснежная пурга
На чистом месте наметает
Свои сугробы и снега.
Ни вариантов,
Ни тетрадок,
И ямб,
Как милиционер,
Наводит в хаосе порядок,
Мой генетический размер.
Но вот слова угомонились,
Неподходящее – ушло!
Черновики не сохранились,
Мои сугробы – набело.
«Телевиденье…»
Телевиденье
Нас пудрит
Телепудрами
И раскрашивает
С помощью теней,
Им не главное,
Чтоб были мы премудрыми,
Им картинка
В телевизоре главней.
А гример
Колдует кистью
И тампоном,
И таким меня увидит
Белый свет,
И смотрюсь, бывает, я Ален Делоном,
А по сути разговора —
Пустоцвет.
«Мы над Доном…»
Мы над Доном
Ходили парами,
Были девочки
В белых платьицах,
И не знали,
Что станем старыми,
Что жизнь покатится
И закатится.
Но мы – ростовские,
Незакатные,
И мелькают
В моих развалинах
Эти платьица
Аттестатные,
Все в оборочках
Накрахмаленных.
«Телеграмм поздравительных…»
Телеграмм поздравительных
Не дочитан пасьянс,
На аншлаге закончился
Мой последний сеанс.
Завяжу с честолюбием,
Научусь отдыхать,
Надоело