ласково, как с больным ребенком.
– Ага!.. – выдыхаю, запыхавшись, – пройдемся?
Беру его под локоть и подвожу к ступенькам, ведущим в сад. Уже темно, и зажгли фонари по периметру усадьбы. В их желтом свете, кружась, бьется мошкара.
– Ты чего такая? – насторожившись, спрашивает Митрич.
Видимо чувствует, как дрожит моя рука.
– По городу слухи ходят…
– Это какие? – смотрит на меня с подозрением.
– Говорят, Кляйс у Шумовых в застенках томится.
Стараясь, чтобы голос звучал легкомысленно, издаю веселый смешок.
– Кто говорит?
– Да так… люди…
– П@здят. Уехал он.
Я резко останавливаюсь. Выдергиваю руку и обхватываю свои плечи. Ночная прохлада и ужас, гуляющий по венам, промораживают до костей.
– Зачем ты врешь? – шиплю в круглое лицо.
Крестный краснеет. Поджав тонкие губы, сощуривает глаза.
– Подслушивала? Не стыдно?
– Нет! Тебе же врать не стыдно!
Отвернувшись, он сует руки в карманы брюк и идет дальше. Я за ним. Стараясь попасть в шаг, заглядываю ему в лицо.
– Как это произошло? Я думала, он уехал.
– Мы тоже так думали. Но этот щенок за каким-то хреном пошел к Антону Шумову… – раздраженно выдыхает, – говорят, там перестрелка была…
– Марк ранен?! – выкрикиваю, чувствуя, как подгибаются колени.
– Не знаю. Мне сказали, он у Антона в подвале одного из кабаков в пригороде.
– Кто сказал?
– Сорока на хвосте принесла!
На самом деле, мне совсем не важно, от кого крестный это узнал. У него в городе целая сеть информаторов и шпионов, но он никогда не называет имен. Подозреваю, они есть и в окружении самого Шумова.
Сильно нервничая, начинаю грызть костяшки пальцев. Дурная привычка, от которой никак не избавиться.
– Что с ним будет?
– Что будет – то будет! Нас это не касается!
Я немного отстаю. Судорожно раздумываю, как вытащить оттуда Марка. В том, что это надо сделать, я ни секунды не сомневаюсь, потому что… потому что…
Черт! Потому что этот подонок должен жить! Он слишком молод, чтобы умереть!
Потому что я не смогу спать, зная, что он страдает.
– Ирма, – слышу строгий голос Митрича, – даже не думай…
– Его надо вытащить.
– Нет!
– Пожалуйста! Теперь ты понимаешь, что он говорил правду о том, что восемь лет назад его, как и меня подставили?!
Митрич хмуро молчит. Остановившись, пихает нос в бутон белой розы, кривит лицо и громко чихает.
– Они и наказали его за то, что он пытается донести до нас правду!
– Да откуда ты знаешь, за что они его наказали? Может, он пьяный на Антошку с ножом полез? Он же отмороженный!
– Ну, Митрич… – обнимаю его плечи, – миленький, давай вытащим, а…
Он смотрит на меня, как на дурочку.
– Ты думаешь, это реально? Это тебе не котенка из колодца вытащить. Как ты себе это представляешь?
– Я не знаю… – хнычу, заламывая руки.
– Нет,