случайно услышал спор парней и понял, что Нинея и здесь умудрилась проявить свои волхвовские навыки. Каждый из учеников воинской школы был совершенно искренне уверен: именно с ним Нинея ласково поговорила, задержавшись дольше, чем около других учеников. Сделанное открытие Мишке очень не понравилось. Случись что, неизвестно, кому подчинится полусотня – своему старшине или Нинее.
Закончив «смотр войск», Нинея ласково попрощалась и попросила Мишку проводить ее до дома.
«Внимание, сэр Майкл, баронесса пивенская увиденным осталась явно довольна, следовательно, сейчас должно последовать некое предложение, от которого, скорее всего, будет очень трудно отказаться».
– Скажи-ка, Мишаня, как долго вы всему этому учились?
– Трудно сказать. – Мишка неопределенно пожал плечами. – Кинжалами играть я сам все лето учился, а братьев начал учить уже после купальских праздников, но к осени они умели уже все то же, что и я. Из самострела учиться стрелять начал в октябре, когда у тебя выздоравливал, а в середине декабря уже от волков отбиваться довелось.
– Слыхала, слыхала… Ты ведь тогда семерых зверей завалил?
– Пятерых. Только тогда я еще не очень-то метко стрелял, повезло просто. Но если считать от начала учебы и до тех волков, выходит месяца два. А братьев я примерно за месяц обучил, правда, на слух стрелять они не умеют, впрочем, и не старались научиться, да и некогда было.
– Значит, к осени ребят обучишь?
Мишка снова пожал плечами:
– Как получится. Кого-то лучше, кого-то хуже – способности-то у всех разные.
– Тех, у кого худо получаться будет, ты ко мне присылай, помогу. Но только тех, кто старается и не выходит, а лентяев сам вразумляй. Понимаешь?
Мишка еще не успел раскрыть род для ответа, как Нинея «выстрелила» вопросом:
– Почему братья выучились быстрее, чем ты?
И снова тот самый взгляд, под которым невозможно соврать даже в самой малости. Мишка даже вздрогнул, хотя врать и не собирался.
– Так я почти всему сам учился, а братьев и я учил, и дед с Немым помогали.
Нинея некоторое время шла молча, Мишка шагал рядом, гадая о причинах такого интереса Нинеи к срокам обучения.
«Что-то планируется на осень? Ерунда, я со своими пятьюдесятью самострелами серьезно ни на что повлиять не смогу. Да и что вообще может быть осенью? Дожди, грязища непролазная, до первого снега всякое движение замирает. Чего-то вы, сэр, не понимаете, вернее, информации не хватает. Да и с Нинеей с каждым разом разговаривать все труднее становится, какой-то непонятный напряг между нами все усиливается и усиливается».
Нинея наконец прервала молчание:
– Если я тебе еще полсотни ребят приведу, сможешь выучить вместе со своими?
«Так! То, о чем я и думал – обучать языческие кадры на нашей базе. Нет уж, милейшая баронесса, чтобы потом эти же «кадры» моих ребят по лесам резать принялись?»
– Нет, баба Нинея, прости, но нет.
Нинея явно не была готова к столь решительному