показал, что особенных разносолов нам не «оставили», но, во всяком случае, в достаточном для всей нашей команды количестве мы нашли все, что нужно для вполне приличного питания. На стеллажах ровными рядами размещались жестянки с мясными и овощными консервами, закатанные соления, джемы и варенье в стеклянных и металлических банках. С длинных веревок, натянутых между стенами подземелья, на нас привлекающее смотрели несколько сортов завернутых в специальную бумагу копченых колбас, большое количество копченой рыбы и мяса. Однако меня, как человека, не понаслышке знакомого с пищевой гигиеной, изрядно удивило, что все обнаруженные нами продукты никак не вписывались в разряд скоропортящихся, как оказалось, все они в этом прохладном месте в течение длительного времени на редкость прекрасно сохранились!
Но занимательнее всего был тот факт, что в больших деревянных бочках еще оставалось много вина, причем очень хорошего, по вкусовому букету чем-то напоминающего грузинские сорта, имеющие долгую экспозицию. Тем не менее, среди всего, что мы обнаружили, самой значимой, пожалуй, стала находка Геннадия Михайловича. Он заметил, как на одной из полок гордо разместился целый ящик пыльных, но соблазнительных бутылок пятизвездочного армянского коньяка ереванского розлива – товар высочайшего качества и многолетней выдержки!!!
Разумеется, мы, прежде всего, выборочно попробовали как сами продукты, так и алкогольные напитки, с радостью выяснив, что все они даже после такого длительного хранения обладали свежим вкусом. По старой привычке я проверил даты выпуска на нескольких банках с консервами, и заметил, что все изготовлено не позднее 1940 года, что еще раз подтверждало данные диспетчерского журнала.
Прямо скажем, найденный нами провиант – это был поистине исключительный случай, жизненно необходимый! Тем не менее, когда легкая эйфория от всего этого немного спала, меня несколько насторожило, что в этом лабазе все было как-то уж очень аккуратно разложено, спустя столько лет сохранился первозданный порядок, будто сюда все годы никто даже не заглядывал, хотя наверху царит полная разруха. Даже если предположить, что когда-то станцию действительно эвакуировали в экстренном порядке, то продовольствие оставить однозначно не могли. Что-то тут не сходилось, не хватало какого-то звена в цепи наших догадок и рассуждений… Лично у меня вообще создалось впечатление, будто кто-то все это нарочно отложил здесь для нас, хотя, разумеется, это была только очередная догадка вечного фантазера…
После увиденного в подвале ошеломляющего изобилия, у меня стало неприлично громко урчать в животе от внезапно охватившего приступа голода. Все мои спутники испытали то же самое.
– Итак, друзья, – заключил Геннадий Михайлович, когда мы полностью закончили осмотр подвала, – то, что мы здесь отыскали, превзошли все наши ожидания! Значит, одна из насущных проблем благополучно решена!
– Еще бы!