ритуал за безобидную игру, но по крайней мере один из двух идиотов оказался проницательным:
«Да, слушай, нет, это какой-то ритуал»
– «У-у, чёрная магия? Хочешь аббата со свету сжить? Или демонов призываешь? Демонов? Суккубов, поди?» – он изобразил, как делает то, что обычно делают с суккубами в фантазиях измученных воздержанием монахов.
«Я думаю, – рассудительно проговорил первый, – судомойных демонов, чтобы на кухне ему помогали».
«Знаешь что, Айдан? – ухмыльнулся второй. – Теперь ты будешь нашим судомойным демоном, если не хочешь, чтобы мы рассказали настоятелю, как ты поклонялся в подвале Падшему и кувыркался с суккубами!»
«Смотри, язык проглотил!» – оба заржали. Айдан и в самом деле не знал, что сказать, и судорожно соображал, что лучше: прослыть демонопоклонником или вором, потому что пирамидки ему, само собой никто не давал, он просто стащил их в ратуше. Потом первый добавил: – «А знаешь, не только судомойным, но и огородным демоном, я думаю. Что-то мне надоело уже горбатиться над картошкой».
«О-а, да-а! – у второго загорелись глазки. – А что думаешь, может быть, даже и суккубом, а?» – и смотрит на приятеля. Тот, правда, скривился и кашлянул. – Чё молчишь, Айданусик? Ты у нас теперь спины разгинать не будешь, всё по грядкам да по котлам! Во заживём, а?»
«Слушайте», – Айдан попробовал их урезонить. – «Это исследование, просто…»
«Просто настоятелю не стоит о нём знать? – хмыкнул первый. Молчание было вполне красноречивым ответом. – Мы и не скажем. Мы ведь хорошие друзья, правда?»
«Да мы просто изумительные друзья, братишка! А ты видел, как он перетрухнул, когда я сказал про суккуба?» – второй так зашёлся хохотом, что его согнуло пополам и смешки попали в нос.
«Считай, что мы, Айдан, – назидательно проговорил первый, – заботимся о твоей душе: ведь теперь у тебя не будет времени на всякое мракобесие. Кстати, что это у тебя?» – он стал осторожно приближаться к конструкции из пирамидок, и второй за ним. Айдан же стал понемногу отступать, бормоча:
«Слушайте, вы не понимаете, что это. Я расследую странную смерть эльфа, который…» – впрочем, с тем же успехом это можно было рассказывать стенке или церковному трибуналу.
Айдан разозлился. Из всех монахов его застали за ритуалом именно те двое, кому не было никакого дела до эльфийских тайн – недоумки, у которых предел мечтаний – найти кого-нибудь, кто будет батрачить за них на кухне. Ему захотелось пойти и признаться настоятелю, их тоже заложив за компанию, он уже почти решился пригрозить этим, но тут один из них подобрался совсем близко и бестолковой ножищей почти что сдвинул одну из пирамидок, которые Айдан целую неделю выравнивал по звёздам – и это, между прочим, в подвале. Он сам не заметил, как с языка сорвалось заветное слово – и тогда жадная, голодная пустота Обратной Стороны объяла всех троих. Айдан чувствовал, как одна за другой утекают мысли, чувства, воспоминания, как то, что составляет его, разлетается по кусочку, как пепел. Он пытался молиться, но