Да, не перебивай, ты. Это ж сон, забуду.
МАША. Ладно, не буду больше.
ИВАН. Короче, к утру мы языка на окраине кыштыка1 скрутили. Колян его на горбушку закинул, обратно идём. Саня впереди, Колян посередине, я сзади. Смотрим, спереди мужик в полосатом халате, за ним баба. Лицо чашманом2 прикрыто. Мужик вроде без оружия. Идут навстречу, не боятся, не прячутся. Мы остановились, ждём. Они идут в глаза не смотрят. Поравнялись. Вижу, краем глаза, бородатый у себя под халатом спереди что-то нащупывает. Я думаю, ну если отлить захотел, так остановился бы, на ходу халат попортит, да и баба сзади, что-то тут не то. Я слежу, автомат на изготовке. Отошли они метров на десять. Тут у “полосатого” нервы видать сдали, он повернулся, проорал что-то на своём и калаш из-под халата выхватил. Затвор дёрнул, а стрелять не может, баба его, между нами, на линии огня стоит. Ну и мне стрелять никак, женщина всё-таки. Тут до неё видать дошло, она на меня и кинулась…
МАША. И, что дальше было?
ИВАН. Да ничё. Врезал я ей прикладом слёту.
МАША. А она?
ИВАН. Она, за камень свалилась.
МАША. А ты?
ИВАН. Я за ней. Полосатый стреляет, пацаны ему в ответку. Я за камнем спрятался, думаю, глянуть надо, живая, нет, а то мало ли. Я рукой чачван с неё (чиркает бритвой по воздуху) хать! А там мужик с бородой… (Рассматривает выбритый начисто подбородок). Ну как, ничё?
МАША (недоуменно). Дальше-то, Вань, что было?
ИВАН. Альпинист твой дальше не дал досмотреть. Вот не знаю теперь, то ли мы с языком вернулись, то ли не вернулись вообще.
МАША. Вот заладили оба. Вернулись, не вернулись. Как миленькие вернётесь. А ты, Ванечка, теперь от меня вообще никуда не денешься. Мой ты теперь! Мой! (Задёргивает занавеску.)
МАЙОР (из репродуктора). Товарищи мамы и провожающие, просьба не плакать и отойти от товарищей военнослужащих.
Иван отдёргивает простыню.
МАША Мой ты, Ванечка. Мой! (Встаёт, собирает тормозок с пирожками.)
ИВАН. Чего соскочила?
МАША. И ты вставай, а то опоздаем. (Протягивает Ивану тормозок.) Вот. Твои любимые. Эти с толчёнкой, ну и с ливером, конечно.
ИВАН. Опоздаем? Ты-то куда наладилась с пирожками?
МАША. Ну, как, на вокзал, с тобой.
ИВАН. А может, и в часть со мной рванёшь, а потом… в разведку?
МАША. Я бы поехала.
ИВАН. Ну–ну. А Дашку куда? В детдом?
МАША. Что говоришь-то?
ИВАН. Вот ты придёшь на вокзал, плакать станешь. Целоваться полезешь, нюни бабьи разведёшь. А я, между прочим, сержант, у меня в отделении авторитет. Хочешь, чтобы молодые надо мной ржали за твои пирожки?
МАША. Зачем ты так? Я как лучше хотела.
ИВАН. Да пойми, ты, мы ж армии. Какие уж тут ливера.
МАША. Я же издалека, я подходить не буду, и плакать не буду. Рукой помашу и всё.
ИВАН. Платочком ещё скажи. Синеньким таким, скромным. Не смеши, Маша.
МАЙОР (из репродуктора). Отделение, в одну шеренгу – становись. Равняйсь!