неспокойные, – цыкнул Райдэн. – Никогда не знаешь, где встретишь свору кицунэ.
Лисица у колодца громко фыркнула. Тонкие губы каннуси тронула едва заметная улыбка.
– Уверяю вас, бояться моих друзей не стоит. Они никому не причинят вреда до тех пор, пока им ничто не угрожает. Если вам нужен ночлег, прошу, омойте руки и проходите в храм.
Не дожидаясь ответа, каннуси развернулся и скрылся в дверях. Райдэн насторожённо смотрел ему вслед, а Мико, решив не терять времени, направилась к тэмидзуе. Лисица, которая сидела рядом, сверкнула золотыми глазами и попятилась, позволяя пройти. Мико взяла хисяку [4] и опустила в полный до краёв тэмидзуе. Ледяная вода из ковша остудила одну руку, а потом – другую. Мико набрала в левую ладонь воды, наполнила рот и, хорошенько прополоскав так, что от холода свело зубы, сплюнула в специальный жёлоб под ногами. Снова омыла левую руку и ополоснула ковш.
Краем глаза Мико заметила, что Райдэн наблюдает за ней. Он следил внимательно, будто пытался запомнить последовательность движений. Взял хисяку левой рукой и покрутил, примеряясь.
– В землях Истока есть храмы? – спросила Мико, приняв его замешательство за незнание.
– Только те, что остались от людей. Нам храмы ни к чему.
– Ёкаям не о чем просить богов?
– Это забавы для смертных. – Райдэн облил из ковша руки и поморщился от холода. – О чём просить, когда твои кости сотканы из магии, а впереди лежит целая вечность?
– О том, с чем не совладать ни магии, ни вечности?
– Например? – Райдэн сплюнул воду и недовольно фыркнул – похоже, она попала в нос. Мико невольно улыбнулась.
– О любви? – сказала она первое, что пришло в голову.
Райдэн ухмыльнулся и вытер покрасневшие от холода ладони о рубаху.
– А разве боги могут с ней совладать? Это проклятие поражает даже их.
– Разве любовь – это проклятие?
– А разве нет?
Они замолчали, глядя друг на друга, и так бы и продолжили стоять, если бы не тихое тявканье лисицы, которое напоминало отрывистый, глухой смех. Мико покосилась на лису – правда, что ли, смеётся? Та хитро сощурилась, чихнула и юркнула за колодец, махнув на прощанье пушистым хвостом.
Когда Мико оглянулась, Райдэн уже шёл по дорожке к храму. Похоже, к разговорам о любви он расположен не был.
На пороге их встретила ещё одна лисица, судя по красному фартучку того же оттенка, что и хакама, которые обычно носили мико [5], – служительница храма. Лисиц в этой роли Мико встречать ещё не приходилось. Лиса тявкнула, склонила голову и побежала по коридору, то и дело оглядываясь. Мико с Райдэном приняли это за приглашение, скинули обувь и вошли в храм.
Красные колонны отражались в деревянном, начищенном до блеска полу. Тяжёлые фонари под красным же потолком тускло освещали просторный молитвенный зал. На подушках у помоста для проведения обрядов дремали, свернувшись клубком, ещё две лисицы в красных фартучках. В глубине сцены, между двух барабанов, располагалось изображение прекрасной женщины верхом на белом лисе. Оба они тонули в облаках,