особых забот: в домах было все. На каждую роту выдано по 2 цинки патронов.
На следующий день, 25 июня, полку дана задача: отбросить противника от станицы. Атакует 3-й Офицерский батальон, с поддержкой и обеспечением левого фланга первым. 2-й батальон должен подойти к началу боя и составить полковой резерв.
Батальону офицеров предстоял серьезный экзамен, и он уснул далеко не крепким сном.
25 июня. Перед рассветом 3-й батальон разбужен и поротно идет на передний фас для смены 1-го батальона. Смена происходит без всякой помехи со стороны противника. 1-й батальон уходит на левый фланг 3-го. Светает. Справа налево разворачиваются 7-я, 8-я и 9-я роты, на интервалы в 4—5 шагов между бойцами. 7-я рота своим правым флангом упирается в реку Кагальник. В цепь рассыпаются все взводы рот. В батальоне резервов нет.
Совершенно светло. Ротам даются направления. 7-я по обе стороны дороги на ст. Каял; левее ее 8-й роте – на выдвинутую вперед ключевую позицию противника, ясно обозначенную курганчиками. 9-я еще левее.
Роты готовы, но… задержка. Оказывается, не прибыл взвод орудий. Наконец, раздались команды: «Господа офицеры! В атаку вперед!» – скомандовал командир 9-й роты, полковник Блейш43, молодой, стройный, подав сигнал своей шашкой. В центре – полковник Попов, командир 8-й роты, пожилой, грузный, но полный энергии, скомандовал:
«Рота вперед!» – и сам пошел впереди нее. Командир 7-й роты, полковник Б., «заболел», и роту повел полковник Ценат, георгиевский кавалер, суховатый, спокойный: «Господа офицеры! С Богом – вперед!» За цепями рот пошел командир батальона, полковник Наркевич44, пожилой, ничем не выделяющийся, разве только своим одеянием – самого простого солдата. За ротами, на некотором удалении, – реденькая цепь санитаров.
750 офицеров, длинной, почти выравненной цепью, спокойно и уверенно шли по открытому выгону на глазах противника. Но тот молчал. Цепь вошла в поле ячменя и проходит почти половину его ширины, при том же молчании противника. Но вот заговорила беглым огнем артиллерия красных. Ее снаряды рвутся по всей длине офицерской цепи и с поразительной точностью. Офицеры без остановки продолжают идти и с тем же равнением. Падают первые жертвы.
Когда офицеры подошли приблизительно на 800 шагов к позиции красных, сразу заговорили их пулеметы и винтовки. Потери резко увеличились, но огонь не остановил офицеров. Падает с оторванной осколком снаряда рукой полковник Ценат. К нему подбегают ближайшие офицеры. «Господа офицеры! Прошу – вперед!» – говорит он, встает, но, пройдя с десяток шагов, снова падает. (Полковника Цената после боя нашли на этом месте. Он умер от потери крови.) Падает, сраженный пулей, полковник Попов, а вскоре и его заместитель, подполковник Щавинский. Но офицеры идут. До противника остается 600… 500 шагов. Они еще в поле ячменя.
Но кончается ячмень. Впереди 300—400 шагов голого подъема до линии, извергающей адский огонь. Видны головы красных. Стоят их командиры, кричащие: «По офицерской банде