под сильным огнем красных из многочисленной группы Калнина, полк медленно продвигался по открытой равнине. Наступление полка поддерживали две пушки Корниловской батареи. Слева от нашего полка, на расстоянии зрительной связи, находился Улагаевский батальон, обеспечивавший наш фланг. А на этом фланге – наш молодежный взвод с пулеметной тачанкой.
Солнце склонялось к западу, когда полк подошел на расстояние одной версты до Песчанокопской. На окраине этого большого села закрепились красные, обильно снабженные пулеметами и поддерживаемые огнем десятка орудий.
Стало смеркаться, когда полковник Писарев отдал приказ атаковать село. Первый батальон ударил во фланг противника, наш второй – в лоб. И тут оправдались сказанные ранее генералом Деникиным слова: «Полк – несравненный таран для лобовых ударов». Атака была стремительной, хотя от огня красных мы несли чувствительные потери. Со стороны упал молодой доброволец. Я задержался на несколько минут, перевязывая его рану. А за это время цепь батальона продвинулась вперед и, полуоборотом вправо, стала примыкать к левому флангу 1-го батальона. Ушел вперед и мой взвод. В сумерках я быстро догнал цепь. Но, присмотревшись к ней, увидел, что она была слишком густая и на нашу непохожая. Это были не наши, а отступавшие красные. Взволнованный неожиданным открытием, я сперва остановился, а затем повернул назад, провожаемый выстрелами отступавших красных.
Наступила полная темнота. Ориентируясь по звездам, я шел примерно в том направлении, где можно было найти своих. Вдруг раздался грозный окрик: «Стой! Кто идет?» Голос показался знакомым, и я ответил: «Свои». Подойдя ближе, увидел поручика, командира нашего взвода, и остатки взвода, залегшие полукругом, с пулеметной тачанкой в центре. Оказалось, что в темноте наш взвод оторвался от батальона и поручик, не зная складывавшейся обстановки, приказал взводу залечь в открытом поле. Я рассказал поручику о только что виденном и пережитом. Я считал, что красные отошли от Песчанокопской, но полной уверенности в этом не было.
В это время на окраине села, примерно там, где у меня произошла неожиданная встреча с красными, пылал пожар. Немного подумав, поручик отправил юнкера Терещенко и меня на разведку в этом направлении. Осторожно двигаясь, часто приседая, чтобы лучше рассмотреть лежавшую перед нами местность, мы минут через двадцать пять добрались до удобного укрытия по соседству с пожаром. Вблизи ходили вооруженные люди. По их говору и повадкам мы определили, что это были свои. Осмелев, мы вышли из укрытия и натолкнулись на командира нашего батальона. Часть села была занята нашим батальоном, и он приказал нам немедленно привести в село наш взвод на ночлег.
Было 11 часов ночи, когда мы, усталые от напряженного боя, замертво свалились на землю и заснули глубоким сном.
Спать пришлось недолго. В третьем часу утра 3 июля наш полк был поднят по тревоге. Брезжил июльский рассвет. Где-то недалеко завязалась оживленная перестрелка, сердито застучал пулемет.
Выяснилось,