чернильным способом на невесомой деревянной бумаге. Образ жизни местных жителей запаздывал от Третьесоюзного не на десять, не на сотню лет, а, пожалуй, на несколько тысяч.
На ум немедленно пришли воспоминания о том, как я познакомилась с Филом, очутившись в крае забытых сердец – Апхокетоле. После посадки маленького судна, на котором я бежала с пламенеющего аюстера дальтерийца, старик-проводник отвел меня на небольшой наземный рынок в несколько рядов, торговцы которого обменивались таким барахлом, которое у нас давно сочли бы ветхим раритетом. Светило яркое жарящее солнце, раскалившее сухую коричневую землю, но местным жителям, казалось, все было нипочем. С большим энтузиазмом люди, завернутые в пыльные тряпки, вертели в руках замысловатые предметы, приценивались и горячо спорили. Чуть позже я узнала, что на Апхокетоле до сих пор используется электричество, поэтому среди местного населения востребованы все эти странные приспособления, начиная с электрического чайника и заканчивая устройствами воспроизведения музыки на переносных носителях.
Носителях… Разве такое можно себе представить на обитаемой земле за пределами историографического музея?.. Тут-то и выяснилась вторая, удручающая проблема Апхокетоля.
– Эндо, ну-ка разузнай-ка, где мы оказались? Какие жилые зоны у планеты и чем занято местное население? – позвала я робота, присев на горячий полукруглый камень недалеко от ярмарки. Признаться, я до сих пор не пришла в себя после полета, или, скорее, переживаний, побудивших меня сбежать сюда. Я слабо представляла, куда мне двигаться дальше, но разумная необходимость действовать, вынуждала искать информацию.
– Доступ закрыт, – огорошил меня Эндо через несколько секунд и виновато качнулся вниз.
– То есть как это закрыт? – сразу же встрепенулась я. – Куда же мы попали?
– Вход в единое информационное поле заблокирован. По сведениям, содержащимся в моем реестре, подобные меры принимаются по отношению к наказанным планетам, – Эндо затрясся, словно выискивая внутри себя нужные данные. Однако, ничего подробнее сказанного не нашел и затих.
– Замечательно!.. – горько усмехнулась я. – Теперь мы даже ничего не сможем узнать про то, за что эту несчастную планету наказали. – Несколько минут мы провели в угнетающей тишине. Потом я решилась озвучить главное: – А также про то, как здесь жить, чем питаться, куда идти, как, в конце концов, отсюда выбраться! И… и чем все-таки закончился бой с норканнами.
Я обманула. Главный вопрос, который меня волновал больше всего, я так и не решилась задать. Вопрос, который меня мучал сутки пути и до сих пор назойливым писком стоял в голове. Жив? Жив ли тот, от кого я так вероломно бежала? Продолжает ли раздаваться дальше тяжелое дыхание, а желтые глаза все так же фиксируют малейшие изменения окружающей среды?
В последнем нашем разговоре человек, бывший мне не врагом и не другом, а… назвать его мне не хватало смелости, пришел к выводу, что