меня, однако с тех пор самые непокорные и дикие животные стали признавать во мне своего хозяина. Даже самый бешеный, необъезженный конь подчинялся мне и позволял накинуть на себя уздечку. Я не мог ничем это объяснить, однако был уверен, что таких перемен достаточно для торжества тех, кто подозревает любого осанистого встречного в колдовстве. А разве голоса в лесной избушке не были колдовством, разве не я сам приказал духам прочесть заклинание? И теперь я наблюдал множество подтверждений того, что чары всесильны. Не менее могущественны были и чары красоты, стоило мне пройти мимо придворных, как множество восхищенных взглядов тут же устремлялось вслед за мной. Даже в этом Сильвия оказалась права.
Я любил гулять по самым темным уголкам неприступной крепости. Даже в королевском замке есть комнаты и переходы, в которые придворные опасаются заходить. Например, чертоги покойной королевы, маленький боковые башенки, где даже днем в окна-бойницы проникает слишком мало света и забытые молельни. Я смело поднимался по узким винтовым лесенкам, гибкой паутиной оплетавшим верхний ярус всего строения, отпирал старые замки и срывал печати с веками закрытых дверей, зажигал свечи перед забытыми образами. Под слоем пыли и паутины в запертых башенках хранились ларцы с сокровищами и талисманы, старинное оружие, которое в бою не знало бы себе равных. Мне удалось отыскать легендарный меч моих предков, секиры и палицы, охотничьи ножи и булаву.
В нижних покоях замка переливались всеми цветами радуги гобелены. Кроме короля, только самые богатые вельможи могли позволить себе украшать ими свое жилье. Ведь в каждый гобелен, висевший на каменной стене, многие великие мастера вложили не только талант и усердие, но и года своей жизни. Зато нити ложились ровно, золотилась мишура, а единороги, жар-птицы и павлины, нарисованные на гобеленах, казались настоящими. В коридорах призрачно блестели зеркала, радовали глаз картины и гравюры. В многочисленных нишах были выставлены рыцарские латы с разнообразными шлемами и нагрудниками, и казалось, что в каждом уголке наравне с древностью обитают привидения. Может быть, духи прошлого смеются и шепчутся в стенных альковах, а пенье менестрелей заглушает их слова.
Иногда, устав от дворцовой жизни, я прогуливался по причалу. В порту почти всегда было шумно. Сновали туда-сюда грузчики и рабочие, торговые судна просили разрешения войти в гавань, купцы заключали сделки. Я кутался в неприметный плащ темного цвета и прикрывал лицо маской. Черная, бархатная полумаска всегда была привилегией аристократов, ничего удивительно в том, что один из них гуляя в многолюдном месте, предпочитает сохранять инкогнито и, тем не менее, женщины и мужчины провожали меня удивленными взглядами. «Смотрите, как блестят его локоны. Они, как чистое золото. И какая у него осанка, наверняка это эльф, а не человек», – шептались в толпе и тут же испуганно замолкали. Наверное, люди действительно думали, что столкнулись в порту с неземным существом. Я же в те времена