нарушил закон, – строго говорит Хофлер.
– Только это, немножко, – жалобно произношу я.
Строю из себя невинного ягненочка, а у самого кулаки сжимаются. Ну, Хаусер, собака сутулая, получишь ты у меня в клайн-мондциклус. Устрою я тебе веселые деньки. На камеру он меня снимает и егерям сливает. Додумался.
– Так, ты спал всю ночь в своей комнате и из дома не выходил? – уточняет Винтер.
– Да, – киваю я.
– Поставил сыворотку и не обращался при луне? – вставляет Хофлер.
– Да, – твердо говорю я, прямо смотря ей в глаза.
Она подходит к столу и откидывает крышку контейнера, смотрит на шприцы. Черт, нужно было убрать контейнер в шкаф, теперь поздно.
– Я смотрю, в этом цикле у тебя ни один шприц не использован, – говорит Хофлер, глядя на заполненные ячейки контейнера.
– Ээээ… – тяну я. Не знаю, что придумать в оправдание.
– Собирайся, поедешь в участок, – говорит она и швыряет в меня мою одежду.
Судорожно сглатываю и смотрю на отца, его взгляд обжигает, проникает в мой мозг, и отец невербально орет на меня: «Ты сам во всем виноват, теперь сам и выпутывайся!» Это обычная телепатическая связь между оборотнями, позволяет нам тайно общаться в присутствии чужих.
– Но я не превращался ночью в волка, и никуда не выходил, – мямлю я.
– Вот в участке и проверим, – говорит она и забирает мой смартфон со стола, – узнаем твои передвижения по телефону.
Пожимаю плечами. Как она себе представляет, что волк будет со смартфоном по лесу бегать?
Натягиваю джинсы, футболку, худи, она внимательно следит за моим одеванием. Я ищу глазами носки, но их почему-то нигде нет. Ладно, надену чистые, достаю их из шкафа. В принципе я готов, смотрю на неё.
– Обувайся, – говорит она.
– У меня там кроссовки, в прихожей, – тихо отвечаю я.
– Значит, внизу наденешь. Давай сюда руки, – велит она.
Протягиваю ей руки, и она застегивает тяжелые металлические наручники на моих запястьях. Противооборотничьи, они массивнее и тяжелее обычных. Грустно вздыхаю.
Они вдвоем вытаскивают меня из комнаты, держа с двух сторон за руки, повыше локтей, словно я вот-вот могу сбежать. Спускаемся на первый этаж, а там Катарина с мелкими. Даниэль и Крисоф испуганно на меня смотрят.
– А почему чужие дядя и тетя забирают Ксанди? – спрашивает Крисоф, держась за мамкину юбку и строя плаксивую мордочку. Кажется, он вот-вот разревется.
– Потому что это егеря, – шепотом говорит Даниэль братишке. – Они забирают оборотней.
Возле порога сую ноги в кроссовки, и меня выводят из дома. Садят на заднее сидение джипа, и Хофлер пристегивает мои руки к хромированной дуге, идущей поверху салона. Труба толстая, мощная, на болты посаженная к железному корпусу егерского джипа, не вырвать.
– Зачем это? – бурчу я.
Мне неудобно сидеть с поднятыми вверх руками, хорошо хоть я на заднем сидении и меня никто не увидит из знакомых.
– Чтобы не сбежал, – ухмыляется