Великая Отечественная – известная и неизвестная: историческая память и современность
плену не идут ни в какое сравнение с людоедским режимом гитлеровских концентрационных лагерей. К примеру, немецкие военнопленные получали в сутки по 400 г хлеба (после 1943 г. эта норма повысилась до 600–700 г), 100 г рыбы, 100 г крупы, 500 г овощей и картофеля, 20 г сахара, 30 г соли и т. д. Получается, что продовольственный паек плененных военнослужащих вермахта ни в чем не уступал (а в некоторых отношениях и превосходил) нормы карточного снабжения советских граждан, на которых распространялась система нормированного распределения продуктов. К тому же, пленные бесплатно получали мыло, а при высокой степени износа своего обмундирования им безвозмездно выдавали телогрейки, шаровары, теплые шапки, ботинки и портянки[160].
В целом, из почти 10 млн. советских граждан, насильственно перемещенных в нацистскую Германию и подконтрольные ею страны, выжили лишь 5 млн. 164 тыс. человек. Из них немногим более половины (2654 тыс.) составляли «остарбайтеры» (насильственно угнанные гитлеровцами на работы в Германию граждане СССР). Уровень смертности среди лиц этой категории был значительно ниже, чем среди военнопленных, но тоже достаточно высок – 41,1 % (2,2 млн. чел.)[161]. Разумеется, условия, в которых жили и трудились «остарбайтеры» (каторжный труд, скудное питание, жестокий режим и др.), самым пагубным образом сказывались на их здоровье, подрывая жизненные силы.
Не является секретом также и то, что на стороне гитлеровской Германии воевало значительное количество лиц, до войны являвшихся советскими гражданами (бандеровцы, власовцы, прибалтийские, казачьи, мусульманские и другие формирования). По данным современных исследований, в общей сложности их насчитывалось более миллиона человек, из которых погибли свыше 200 тыс.[162] Но погибшие коллаборационисты включались в число безвозвратных людских потерь Советского Союза, хотя и являлись предателями.
В заключение следует отметить, что все вышеприведенные данные уже на протяжении двух последних десятилетий не составляют тайны или откровения. Они опубликованы и общедоступны, но, как это ни странно, даже сегодня известны преимущественно специалистам. А среди большой части российского общества, надо признать, прочно укоренилось представление, что, во-первых, наши потери неисчислимы, а во-вторых, что это, прежде всего, результат неумения воевать и пренебрежительного отношения к человеческим и, прежде всего, к солдатским жизням. Как в такой ситуации СССР сумел победить самую мощную на тот момент военную державу, в распоряжении которой имелись ресурсы едва ли не всей Европы, остается совершенно необъяснимым. Нельзя не согласиться с мнением академика Ю. А. Полякова, считавшего, что к началу XXI в. сформирована «серьезная научно-документальная база для определения людских потерь» во Второй мировой и Великой Отечественной войне, но «с постоянством, достойным лучшего применения, в СМИ до настоящего времени появляются материалы, искажающие историческую фактуру»[163]. В связи с этим, представляется актуальным, наряду с дальнейшей научной разработкой