Великая Отечественная – известная и неизвестная: историческая память и современность
фронта, по словам И. В. Сталина, начал «приобретать несерьезный характер»[218].
Действительно, ситуация складывалась крайне неблагоприятно для Красной армии. В результате успешного весенне-летнего наступления немцы и их сателлиты вышли к Сталинграду, на Кубань, на Ставрополье, в предгорья Кавказа, угрожая захватить или уничтожить нефтепромыслы Грозного и Баку. Между тем, западные союзники СССР по антигитлеровской коалиции – Великобритания и США продолжали затягивать открытие второго фронта в Европе. В этих условиях 12 августа 1942 г. в Москву, согласно предварительной договоренности, впервые прибыл премьер-министр Великобритании У. Черчилль. Вместе с ним в составе делегации находился личный представитель президента США А. Гарриман.
Теперь И. В. Сталину представилась возможность не только письменно, но и устно изложить союзникам претензии по поводу их тактики в войне. Уже во время первой встречи с И. В. Сталиным, продолжавшейся около четырех часов, британский премьер прямо заявил, что англичане и американцы не в состоянии предпринять в сентябре операцию по высадке на севере Франции. В то же время, он подчеркнул, что, как известно Сталину, Англия и США «готовятся к большим операциям в 1943 г.». К этому заявлению с готовностью присоединился А. Гарриман. Поняв из дальнейшей беседы, что открывать второй фронт в 1942 г. союзники не намерены, Сталин нервно отреагировал на аргументацию партнеров по переговорам: «тот, кто не хочет рисковать, никогда не выиграет войны»[219].
В ходе второй беседы с У. Черчиллем и А. Гарриманом (13 августа), уже будучи осведомленным о позиции представителей союзных держав по ключевому для него вопросу об открытии второго фронта, И. В. Сталин избрал атакующую позицию в переговорах. Он сразу отметил наличие коренного расхождения между СССР, с одной стороны, Великобританией и США – с другой: «англичане и американцы оценивают русский фронт как второстепенный, а он, Сталин, считает его первостепенным». В доказательство своего вывода И. В. Сталин сообщил партнерам по переговорам следующие цифровые данные, свидетельствовавшие об огромном напряжении сил Красной армии: «Мы теряем ежедневно 10 тыс. человек. Мы имеем против себя 280 дивизий противника, из них 25 танковых». В дальнейшем обстановка в ходе переговоров несколько разрядилась, и У. Черчилль принял приглашение И. В. Сталина на обед, который состоялся вечером 14 августа в Кремле[220].
Такого рода обеды (приемы) устраивались в период Великой Отечественной войны в парадном Екатерининском зале Большого Кремлевского дворца. Настоятельная необходимость координации военной, политической и дипломатической деятельности союзников, конечной целью которой являлось достижение победы над общим врагом, требовала постоянного обмена мнениями между руководителями союзных стран. Москву с официальными визитами посещали политические лидеры, военные деятели, дипломаты, представлявшие антигитлеровскую коалицию. Прибытие У. Черчилля и А. Гарримана в 1942 г. оказалось не первым и не последним по времени событием