петухов об утре нового дня возвещают запахи. От речки тянет радостным благоуханием тмина… И мгла, окутавшая всё окрест, уже не ночная. Набрякшая рассветным мерцанием, она вот-вот лопнет и рассыплется мириадами росных капель… Люди еще спят, а новый День уже пришел. Аллах запалил душистый шам1 дня 26-го раджаба 1143 года по хиджри…
Глава первая
« Осы » и шеф Интерпола
Маг приглашает Осу. Вексель. «Вечерний Звон…»
I
Леший вскинул брови. Бесшумно вылетевшие из его глаз три пронзительно синих разряда впились в оголённое плечо спящего. Ужаленный вскочил и, ещё не вполне проснувшись, хорошо отработанным взмахом руки коснулся панели, приводящей в действие защитный механизм. Системой защиты командовал Леший. Он же невидимым лучом окидывал помещение и всё, что подавало признаки жизни, конвульсивно дернувшись, замертво падало на пол. Беззвучные и незаметные для глаза парализующие импульсы Лешего поражали любую проникшую сюда живую тварь.
Система сработала. Леший отреагировал как надо. С потолка, звонко стукнувшись о накрахмаленный пододеяльник, упала скукоженная муха. Та самая, за которой он с мухобойкой в руках, безуспешно гонялся почти весь вечер. Эта крупная, зелёная дрянь, залетевшая, видимо, из мусоропровода, сумела скрыться от него. «От человека – можно, от чёрта же – никому и никогда», – брезгливо смахивая муху с одеяла, сказал он про себя и, вдруг, поймал на себе довольно неприятно пронизывавший взгляд сатаны.
Леший в упор, не без высокомерия обдал его ядом своей саркастической ухмылки и, очевидно, удовлетворившись растерянностью хозяина, неожиданно захохотал. В его смехе было всё: самодовольство и бесшабашное веселье, самоиздёвка и море искреннего добродушия. Смех его был заразительным. Обычно, слушая его, Мефодий тоже начинал хохотать. Но смех сатаны имел свой смысл. И он, конечно же, никакого отношения к «опасности» или «тревоге» ие имел. Леший так заливался лишь в тех случаях, когда хозяин допускал какую-либо досадную промашку. Он как бы подтрунивал над ним.
На этот раз, не расслышав тихий зуммер телефонного аппарата и спросонок ие сообразив, почему робот разбудил его в столь сладкую пору сна, Мефодий, вместо того, чтобы поднять трубку спецсвязи, привёл в действие боевой механизм Лешего. И вот… жалкая жертва.
– Ну, ты даешь, черт эдакий, – подавив вспыхнувший было в себе смешок, промычал он заспанным голосом и потянулся к аппарату.
– Доброй ночи, Меф, – услышал он хорошо знакомый ему баритон, хозяин которого отнюдь не баловал сотрудников редкими качествами своего тембра.
Во всяком случае, за шесть лет работы в Интерполе Мефодий по телефону спецсвязи разговаривал с ним не то два, не то три раза. Правда, тэт-а-тэт общался гораздо чаше.
Мефодий внутренне подобрался. Шеф Интерпола по пустякам не выходит на связь.
– Я русский, наверное, никогда не одолею, – уже на родном английском пожаловался он.
– Добрый день, Боб.
– Без упреков, Меф. Пеняй не на пояс времени, а на свою профессию.
– Уже