в партию можно было вступить в 18 лет; мне прибавили год, и я был принят.
Оба моих поручителя входили в уфимскую боевую организацию, и по их рекомендации вскоре туда же приняли и меня. Ее руководителем по военно-боевой работе был Эразм Кадомцев, бывший офицер, член партии с 1901 года. Начальником дружины состоял его брат Иван, а на Симском и Миньярском заводах – брат Михаил, которого, как бывшего кадета, мы между собой называли «без пяти минут офицер».
Сегодня, почти полвека спустя, когда я пишу эти строки, мне хочется крикнуть: «Шапки долой!». Я говорю о людях, отдавших жизнь за Родину и счастье ее будущих поколений: о Якутове, Шаширине, Мясникове, Алексакине, Зенцове[24], Ермолаеве[25], о Дьяконове, Кадомцевых Михаиле и Иване и других боевиках знаменитой уфимской боевой организации нашей партии большевиков. Они понимали, что не доживут до социализма, знали, что обречены погибнуть на каторге, в ссылке, на эшафоте, в тюрьме, но, тем не менее, шли в революцию! Это были настоящие герои-смертники. Кто объяснит их подвижничество?
Прежде, чем стать боевиком, я прошел курс изучения огнестрельного оружия и военного дела. Нас учили разбирать и собирать трехлинейную винтовку, обращению с маузером, наганом, парабеллумом, Смит и Вессоном, со взрывчатыми веществами – динамитом, пироксилином, гремучей ртутью. Изучали мы и уставы царской армии – полевой, боевой, гарнизонной и внутренней службы, а также тактику уличного боя, историю бурской войны, Парижской коммуны, московского вооруженного восстания. Преподавали нам основы стрелкового, саперного, санитарного дела и военной разведки. Отдельно с нами занимались по политграмоте – Эразм Кадомцев преподавал политэкономию, муж и жена Черепановы знакомили с сочинениями Ленина. Но главным оставалась боевая учеба. Мы отправлялись вниз по течению Белой, потом на дрожках перевозили лодки на реку Уфимку Высаживались в глухих местах и стреляли, бросали самодельные бомбы, тренировались физически, проверяли оружие. Не случайно, что в 1917–1918 годах на ответственные военные посты в Уфе назначали именно бывших боевиков, а не «политиков» вроде Коковихина[26] или Брюханова[27].
На всех занятиях мы, так или иначе, говорили о будущем. Заместителем начальника одной из дружин нашей боевой организации был Владимир Алексеев[28], сын 2-й гильдии купца. Мы рассуждали о том, как, взяв власть, конфискуем имущество его отца. Алексеев считал это несправедливым, но именно так и случилось в 1918 году. Позже расскажу об этом.
Летом 1906 года, уже будучи большевиком, я поступил на механический завод, который арендовал некто Киснемский – эсер, сын какого-то не то чиновника, не то купца – точно не знаю. На завод он принимал только членов революционных организаций – эсеров, анархистов, социал-демократов. В обед и вечерами на заводе устраивались беседы, читались рефераты, лекции, проходили диспуты. Жандармы пронюхали об этом и в декабре 1906 года завод закрыли, а его хозяина арестовали и выслали. Но, благодаря