воле провидения. Их мысли будто бы стали едины, непостижимы.
И юноша закрыв глаза, внезапно отворивши их не увидел на том самом месте волчицу, она словно призрак растворилась, или стала частью того лунного света, туманом ниспадавшего в глубины леса.
У Вольфа возникло необъяснимое желание последовать за волчицей, но возникший образ Адель не позволил свершиться этому поступку. И изрядно замерший юноша, отложив изыскания мыслей в сторону, вернулся в замок, чтобы предаться мечтаниям и окунуться в грезы своей бессмертной безмерной любви.
Глава III
“От дня рождения – до дня смерти, один шаг”.
Некогда блуждающие огни замка погасли, от былых разносторонних речей, игр в бридж, танцев и от прощальных поцелуев не осталось и следа. Тишина и умиротворенность пришли на смену гомону и празднеству. Одна за другой медленно потухающие свечи гасли, погружая бесчисленные комнаты в полумрак. И люди, ложась на мягкие кровати, тихо переходили в сказочные сновидения. Но некоторые, которых терзают мысли, тревожные колебания души, не в состоянии сомкнуть веки, насладиться иллюзией покоя, они не могут, ведь терзаемы, тем, что им не под силу изменить. Засыпают только с одной мыслью о том, что завтра, они могут и не проснуться.
Бесшумные шаги Вольфа, глухо отдавались по коридорам замка, без свечи, он призраком плыл сквозь двери и стены, так могло показаться кому угодно, в эту лунную ночь, грани реальности крайне расшатанные, размывались, превращались в плоды фантазии неискушенного зрителя. Тени ниспадавшие с предметов, искажались, и мертвая бледность присутствовала во всем, маятник часов, словно живой, колыхался из стороны в сторону, укорачивая человеческие жизни. Даже невольный скрип половиц, пугал своей необъяснимостью. Мнимая тишина обостряла чувства, усиливала страхи; страх темноты, кто же в ней может скрываться?
Рядом с юношей проплывает призрачная фигура, устремляясь по лестнице наверх.
– Адель. Это вы? – произнес Вольф почти что шепотом.
Очертание женщины остановилось еще на несколько секунд, и она скрылась бы за непроницаемыми стенами своей комнаты. Но вместо этого, юная леди, показавшись из мрака, словно одернув занавес, приблизилась к графу, тяжело дыша и дрожа.
– Граф. – сказала Адель.
– Вы пропустили званый вечер, должно быть вам нездоровится, или мои слова обидели вас.
Черные глянцевые волосы обрамляли белое личико Адель, большие глаза вот-вот готовые расплакаться светились светлячками, и духи, способные склонить на оба колена любого мужчину…, она необъяснимо прекрасна.
– Вы правы, я подвержена быстрой утомляемости, и правы в том, что ваша речь звучала неподобающе.
– Тогда примите мои искрение извинения, такого больше не повторится.
– Отнюдь нет, я хотела бы еще услышать что-нибудь подобное.
– Значит вам, понравилось.
– Конечно. Мужчина, говорящий о любви, в наше время, большая редкость.
Чьи-то шаги, отражаясь