пожал плечами, а Зигфрид упер клинок в пол. Он замотал головой, и его плечи затряслись в беззвучной истерике.
– Я просто идиот. Замок полон еретиков, и я еще удивляюсь, как эта мерзость сюда попала? Видимо, Бездна тоже тебя хочет, сильная воля.
– Что это? – я сделал шаг назад, стараясь не смотреть на кубок.
– Я обнаружил эту чашу, когда мы взяли штурмом башню Хродрика…
– А твой брат, он?
– Исчез. Мы сражались с ним в коридорах, а потом он сбежал сюда, – Зигфрид тяжелым взглядом посмотрел на чашу, – Я каждый раз отдаю приказ что-нибудь сделать с ней – увезти, закопать, спрятать. Но эта дрянь возвращается на крышу.
Я тоже посмотрел на кубок, потом отвернул взгляд. Повторять эксперименты не хотелось.
– И ведь чаша не появлялась уже лет пятьдесят, так, Керт?
– Где-то так, приор.
– Дрянные времена, – Зигфрид сплюнул.
– Пойдем, Белый Волк, – Керт махнул головой, – Пора.
– Как? – я даже удивился, – Уже?
– Внизу уже шастают послы от прецептора. Я, конечно, наплел, что ты погиб в Клоаке с Мэйнардом, – проговорил Зигфрид, – Но лучше поторопиться.
– Вообще-то, ты просидел здесь целых три часа, зверь, – добавил Керт, переглянувшись с приором.
Я округлил глаза. Опять кульбиты со временем.
– Меня другое удивляет, – усмехнулся Зигфрид, – Как ты устоял перед Бездной? Ты же зверь!
Не сказав ни слова, я под их удивленные взгляды со всей дури пнул кубок, и тот, звеня, закувыркался по крыше. Меня очень злило, что я потратил бесценное время на разговоры с консервной банкой.
«Ты сам придешь ко мне, сильная воля».
– Хрен тебе, – ответил я.
Пламя в душе немного успокаивалось, я и опять немного расстроился – с новой стихией огня следует контролировать свою злость.
– Ни один еретик такое себе не позволит, – приор покачал головой, – Я помню, они бросались под меч, лишь бы я не ударил по чаше.
– Говорят, там внутри сердце дьявола, – задумчиво произнес Керт.
– А я слышал, что кровь самой Бездны, – сказал приор, потом махнул мне головой, – Пошли, обозники уже отправляются. Керт проводит тебя.
***
Даже в темноте далекий Лазурный Город выглядел величественно. Луна уже взошла, и городские стены отражали ее свет.
Торговый обоз уже давно отъехал на приличное расстояние, и пирамиду-зиккурат я с этой стороны города так и не увидел. Поскрипывали повозки, фыркали тяжеловозы, слышались разговоры и смех зверей.
Я шагал рядом с одной из телег, груженой мешками и оружием, звякающим на дне в свертках.
– Эй, второй коготь, – меня окликнул голос.
Дерьмо нулячье, ну, опять начинается!
Я повернулся. Этот Секай, начальник охраны каравана, с самого начала очень холодно ко мне отнесся.
Азиатский разрез глаз, черные волосы, заплетенные в косу, тонкая бородка с усиками – внешность у Секая была колоритной, как у монгола из Золотой Орды.
Вооружен он был широкой изогнутой саблей, и, что удивительно, почти не носил броню. Обычная