воду, пыхтя, подтащила катер к берегу.
Познаний в морском деле у неё видимо не было, но в памяти всплывали какие-то простые рыбацкие истины, то ли из детства, то ли подслушанные где-то, то ли подсмотренные в кино. Лодку следовало вытащить хотя бы на треть на берег и закрепить. С крепежом были проблемы, канат, скромно привязанный к носу, она обрубила у понтона, и метровый огрызок веревки некуда было привязать. Наверное, стоило поискать в катере или в вещах что-то подходящее. С этой мыслью она вернулась под тент, и принялась раскладывать вещи. Погружаясь в процесс, мозг, ещё не отошедший от препаратов, мысль о веревке потерял. Зато её обуяла радость приобретения: вещи раскладывались на кучки, в полезное и не очень, но смысл этого перебора тоже очень скоро забылся. Простые, хотя и бессмысленные действия ее успокоили. В конце-концов, она бросила возиться с вещами, обнаружив, что на улице наступили сумерки. Внутри лодки было сухо, но с реки поднимался холодный влажный ветерок, и все еще шел небольшой дождик. Она расчехлила и опустила тент до бортов, отчего катер превратился в маленький домик на воде. Сложила кресла, распахнула мини дверку в носовую каюту, постелила коврик пенку на дно, переоделась в сухие вещи, и уже собралась закутаться в спальник, который нашла в носовом отсеке лодки. Тут кот отвлек её, Рыжий снова вытащил флягу с вонючей жидкостью из кармана рюкзака, и требовательно посмотрел на спутницу. «Как в больнице» – подумала она, вздохнула и налила в крышку коту, сама сделала два глотка из фляги. «Обязательные лекарства для психов, приняты» – усмехнулась она сама себе. Кот вытащил из развала вещей маленький пакетик корма, она молча протянула руку, открыла пакет и высыпала на скамейку рядом. И сама захрустела кошачьей едой вместе с котом. Затем завернулась в спальник, уставилась в потолок тента.
Безумный день подошел к концу. Был ли этот день вообще? Может ей снилось все? Завтра придет санитарка, грубо растолкает её, затем принесут капельницу, и она снова уснет. Может так и будет. Закрыв глаза, она прислушалась: в борт лодки мелодично стучали мелкие волны, шумел тростник и ивы, шуршал под дном катера песок, тихо моросил по крыше дождь и капали с тента в воду звенящие капли. Чуть поодаль заплакала мелкая птичка-крапивник, начали в заводях разводить треть лягушки. Мягкие мирные звуки окутывали ее, сплетались в незатейливую мелодию жизни. Где-то на границе звуков она услышала далекие хлопки и урчание, но так далеко, что общую канву музыки реки они не нарушили. Мягкая мелодия успокоила, и она уснула спокойным сном человека, которому нечего терять. Рядом удовлетворенно вытянулся рыжий кот и замурлыкал.
Акт 1. Сцена 2. Антей.
Я устроил точку на крыше двенадцатиэтажки. Палило полуденное солнце. Мысли текли вяло, и все в сторону философии, что для этого мира было плохим признаком. В Улье или Стиксе философствовать некогда, но мысли крутились сами по себе, с размышлениями о природе Улья, куда нас всех, тут живущих, закидывало непонятной силой перезагрузки.