там.
– Было ужасно?
– Может, ты уже подойдешь? – Он делает шаг ко мне.
Я ныряю в объятия Джоны, наслаждаясь ощущением его сильного тела, прижатого к моему, и его запахом – мятной жвачки и древесного мыла, – пока наши губы находят друг друга в приветственном поцелуе.
– Мой рейс отложен.
Джона обхватывает меня руками и притягивает к ближе к себе, царапая мою кожу щетиной, когда наклоняется, чтобы уткнуться лицом мне в шею. Он глубоко вдыхает…
– Я знаю. В аэропорту все вверх дном. Толпы людей пытаются успеть добраться к Рождеству.
Я закрываю глаза.
– Поверить не могу, что ты здесь.
Внезапно наше первое совместное Рождество в отеле с мертвыми животными уже не кажется мне таким ужасным.
– Разумеется, я здесь. Будто мог позволить тебе остаться одной на праздник.
– Значит, обратно я полечу с тобой?
– Обратно мы сегодня не полетим. – В голосе Джоны появляется какая-то нотка, которая заставляет меня подумать, что полет сюда через горы был намного хуже, чем он о нем говорит. А ведь когда дело касается полетов, Джона бесстрашен.
Часть меня хочет отчитать его – что, если бы он разбился? – но еще большая часть переполнена эмоциями от того, что Джона предпринял это рискованное путешествие сюда ради меня.
– Я люблю тебя, – выпаливаю я, не успев подумать.
Проходит несколько секунд, Джона отстраняется от меня на достаточное расстояние, чтобы встретиться со мной взглядом. В его глазах горит любопытство.
Затаиваю дыхание, внезапно испугавшись, что мне придется добавить и этот момент к растущему списку вещей, которые пошли не так во время переезда.
– Мне было интересно, сколько времени тебе понадобится, чтобы набраться смелости и сказать это. Особенно после того, как ты струсила в аэропорту. – Джона убирает с моего лица выбившуюся прядь волос. – Думал, придется ждать целую вечность.
Какое-то время стою с открытым ртом.
– Ты знал?
– Вы, Флетчеры, никогда не умели выражать свои чувства. – На его губах появляется мягкая лукавая улыбка. – Разумеется, я знал.
Закатываю глаза, даже несмотря на появившийся на моих щеках румянец. Не так я себе представляла этот момент: Джона укоряет меня за то, что я похожа на своего отца, в темном коридоре охотничьего домика где-то в Анкоридже.
– Что ж… круто.
Что еще я могу сказать, особенно если учесть, что он не ответил мне взаимностью.
Рот Джоны расплывается в идеальной белозубой улыбке.
– Ты милая, когда беззащитна.
Во мне вспыхивает возмущение.
– Знаешь что? Я беру свои слова назад.
– Не-а. Не берешь.
– Еще как беру. На самом деле сейчас я тебя просто ненавижу.
Пытаюсь вырваться из его рук, но они сжимаются сильнее, удерживая меня.
– Посмотри на меня, – мягко требует Джона.
Поднимаю взгляд после секундного нежелания. Его голубые глаза сурово смотрят на меня.
– Я